дверью.
На краткий миг мне становится не по себе. Но это примерно всё, что касается негатива. Потом я поднимаю глаза и понимаю, что мы сделали это, что я вернулась туда, где должна быть. Улыбка расползается по моему лицу, и я захожу в комнату, закрываю дверь и включаю какую-то музыку, прежде чем плюхнуться на кровать и завизжать.
Чёрт. Возьми. Да.
Если папа думает, что отправить меня с друзьями в поездку на горячие источники — это наказание, то он сильно удивится.
Это лучшее, что когда-либо случалось со мной.
И, может быть, ещё и самое худшее.
Я просто пока этого не знаю.
В первом дне выпускного класса есть определённая магия, это заключительное «ура», если хотите. Когда я вхожу в холл в накрахмаленной новой форме, с эмблемой Студенческого совета на блейзере, я примерно так же окрылена, как в тот день в Диснейленде.
— Эй, Чак Микропенис, — ухмыляется Марк, проходя мимо, и толкает меня локтем в бок. Если он вообще узнал меня на вечеринке родителей Черча, то не подал виду. Вместо этого он просто прогуливается мимо со своими придурковатыми друзьями, а я хмуро смотрю ему вслед.
— Хочешь, чтобы мы его избили? — спрашивают близнецы, появляясь по обе стороны от меня. И поскольку прошло уже несколько недель с тех пор, как я видела их в последний раз, я крепко обнимаю каждого из них. Кроме того, могу я просто сказать, что забыла, как чертовски хорошо они выглядят в униформе академии? Тёмно-синий блейзер и слаксы, белая рубашка на пуговицах, галстук цвета шампанского. Ох. Я не могу насытиться.
— Не сейчас, — говорю я, поправляя свой галстук и улыбаясь им. — Я больше сосредоточен на том факте, что у нас лишь один день занятий, прежде чем мы отправимся в санкционированную школой поездку.
— Старшеклассники ездят туда каждый год, — произносит Тобиас, кивая, а затем протягивает руку, чтобы взъерошить свои красно-оранжевые волосы. — Это какое-то местечко с горячими источниками в Северной Каролине, но им управляет японка. Должен сказать, судя по фотографиям, оно выглядит довольно аутентично.
— Вы бывали в Японии? — спрашиваю я, и близнецы оба пожимают плечами.
— Множество раз, — отвечают они как раз перед тем, как Спенсер появляется в дверях, тушит сигарету о край мусорного бака и выбрасывает окурок, прежде чем мистер Йохансен застукает его за курением.
Как только он видит меня, то улыбается, и мне приходится спрятать руки в карманах блейзера, чтобы сохранить спокойствие.
— Привет, Чак-лет, — говорит он, наклоняясь и касаясь своими губами моих. Один из проходящих мимо студентов издаёт свист, и Спенсер отмахивается от них. Его бирюзовый взгляд скользит по коридору, слегка смягчаясь, когда Черч и Рейнджер выходят из-за угла. Первый улыбается, но у второго в глазах выражение грозовой тучи. Нам придётся забыть о том, что произошло в Лос-Анджелесе, и двигаться дальше, так или иначе.
— Доброе утро, будущие члены Студенческого совета, — говорит Черч, вытаскивая из-под мышки большую тубу. Он отвинчивает крышку и достаёт свёрнутую пачку плакатов, раздавая их каждому из нас. Это предвыборные плакаты, и не только для него, для всех ребят. — Никогда не бывает слишком рано начинать рекламировать. Выборы состоятся через три недели.
— Зачем мы вообще утруждаем себя предвыборной кампанией? — спрашивает Спенсер, когда несколько других старшеклассников проходят мимо и понимающе машут ему рукой. Он кивает подбородком в ответ и снова поворачивается к своему президенту. — Мы выигрываем каждый год. Чёрт, я единственный человек в этом кампусе, который продаёт травку. Эти идиоты не посмеют проголосовать против нас.
— Имей хоть немного гордости за свою работу, почему ты этим не гордишься? — говорит Черч, а затем уходит, прикрепляя плакат со своим лицом к одной из каменных колонн. Я хожу за парнями по пятам, пока у нас не заканчиваются плакаты, захожу в кафетерий позавтракать, а затем разбираюсь с новым расписанием. Признаюсь, я выбрала слишком много занятий. И ещё несколько действительно тяжёлых курсов. Прежняя Шарлотта всегда намеревалась не утруждаться в учёбе в выпускном классе, но в течение последних нескольких недель, пока я ждала начала занятий, я заполняла заявления на поступление в колледж.
Не буду врать, они меня немного напугали.
Будет чудом, если я вообще поступлю, и сохранение хороших оценок и продвинутые курсы в выпускном классе могут помочь.
После школы я сразу же возвращаюсь к папе, согласно его просьбе, и собираю вещи.
Я не ожидаю, что на горячих источниках произойдёт что-то странное.
И эта ошибка — моя вина.
Горячие источники настолько красивы, что у меня захватывает дух, это высокое трёхэтажное здание с серо-голубой крышей, дверями-ширмами седзи и деревянными верандами, которые вы видите только в аниме и манге. Это полностью стоит десятичасовой поездки на автобусе, которая потребовалась, чтобы добраться сюда.
— Это безумное место, — бормочу я, в то время как другие студенты Адамсона обступают нас, словно мы камни в реке. Они ни в коем случае не толкают и не беспокоят нас, ведь это прославленный Студенческий совет. Я чуть не закатываю глаза, но слишком поражена пейзажем: там есть великолепный японский сад с разбросанными прудами, бамбуком и каменными статуями. Даже несмотря на частную ограду, которая окружает большую часть территории, я вижу пар от горячих источников, поднимающийся в сумеречное небо, и меня пробирает дрожь. — Такое ощущение, что мы действительно пересекли океан и оказались в Японии.
— Довольно эффектно, да? — спрашивает Тобиас, устраиваясь у меня на плече. Мика делает то же самое с другой стороны, и, хотя я немного прогибаюсь под их весом, мне нравится, когда они прикасаются ко мне, поэтому я не жалуюсь. Спенсер наблюдает за нами троими, но ничего не говорит, поворачиваясь обратно, чтобы посмотреть на домик Оиси Онсен и чайную.
— Раз уж вы, ребята, здесь, — начинает мистер Мерфи, облизывая палец и вытаскивая листок бумаги из верхней части своей стопки. — С таким же успехом я могу распределить вас по комнатам. Он передаёт первую страницу Тобиасу, который берет её с унылым, незаинтересованным выражением лица.
— О, мы делим комнату вместе. Как удивительно, — говорят близнецы в унисон.
— Для вас, мистер Карсон. — Я беру лист и смотрю на ксерокопированную карту этого места со стрелкой, нарисованной красным фломастером, которая ведёт меня в мою комнату. — Комната 2В, — читаю я, а затем мой взгляд скользит по моему соседу по комнате.
Черч Монтегю.
Я приподнимаю бровь, когда Рейнджер берёт следующую страницу, а затем обменивается взглядом со Спенсером.
— Почему я
