не мило с моей стороны? – улыбнулась Уинифред.
Даск выдавил смешок и развел руками.
– Бросьте, мисс Бейл. В самом деле, что мы можем вам сделать? Господин Холбрук просто хочет поговорить с вами. Нам нет нужды бросать тень на репутацию «Розы Востока» или пачкать руки. Он – не мистер Уоррен. Его способ вести дела не столь… варварский и жестокий.
– У вас слишком длинный язык, даже для поклонника дипломатии, – холодно заметила Уинифред, не сдвинувшись с места. – Я сказала вам, что делать. Передайте хозяину мои слова. На этом ваши обязанности заканчиваются, мистер Даск.
Более не выдавливая улыбку, он молча поклонился и вошел в «Розу Востока».
Уинифред осталась ждать, настороженно провожая взглядом каждый проезжающий мимо экипаж и отмечая лица людей на улице. Келлингтона среди них не было, но это хороший знак – если не видит она, значит, не видят и возможные шпионы Холбрука.
Уинифред почти удивилась, когда Холбрук все-таки показался в окне публичного дома. Он сдвинул в сторону портьеру, выглядывая наружу, но тут же понял, что его видят, и вышел на улицу.
Почему-то она ожидала, что он как-нибудь переменится внешне – конечно, не отрастит рога или копыта и не прибавит фута в росте, – но он остался ровно таким же, что и несколько месяцев назад. Подстриженные светло-русые волосы были убраны за уши, блеклые рыбьи глаза прятались за линзами очков. Лицо, мертвенно-серое, гладкое и выпуклое, напоминало Уинифред обглоданный рыбий скелет.
Она постаралась не поморщиться от отвращения, когда Холбрук протянул ей руку. Демонстративно смерив ее взглядом, Уинифред чуть наклонила голову. Мужчина скривился, будто ему вот-вот предстоит выполнить тяжелое физическое упражнение.
– Мисс Бейл. Вы, как всегда, бесстрастны.
– Вы бы предпочли, чтобы я была с вами страстной?
Тонкий бледный рот Холбрука едва заметно дрогнул.
– Боже, нет. Уверяю, это привело бы меня в ужас.
Он поправил очки и предложил ей локоть. Отказавшись, Уинифред пошла вперед, прочь от «Розы Востока». Холбрук еще раз оглянулся на свой публичный дом, но ему не оставалось ничего, кроме как последовать за ней.
– Зачем вы позвали меня? – спросила Уинифред.
Она прощупывала почву. Вопрос был глупым, но гораздо больше ответа ее интересовало выражение его лица. Холбрук едва заметно приподнял веки, которые плотно облепляли его глазные яблоки, словно влажная газетная бумага.
– Ровно затем, зачем написал. Я хотел бы заключить с вами мир.
– Мир – понятие широкое, – возразила она. – Вы хотите, чтобы я работала на вас?
Холбрук нахмурился, заморгав, и Уинифред поняла, что о такой возможности он даже не задумывался.
– Нет-нет. Что вы, мисс Бейл. Я только хотел бы, чтобы вы отказались от всех претензий на мое имущество и впредь не вмешивались в мои дела. Только и всего.
– Я не вмешиваюсь в ваши дела. Это вы схватили Акли и насильно удерживали его в «Золоте дракона».
– Не вмешиваетесь? Разве не вы ворвались в «Золото дракона»? Разве не вы пытались убить опиумщика?
Уинифред хотела было спросить: «А не по вашему ли приказу прикончили Парсона?» – но прикусила язык.
Они дошли до маленького паба на Хеймаркет. Стены были облицованы черной мутной плиткой, на крыше крыльца покачивалась металлическая фигура в виде кошки. Уинифред толкнула дверь, и Холбрук покорно прошел следом за ней.
Не взглянув на хозяина, Уинифред заняла стол в углу и совершила ошибку – положила на него локти. Почувствовав, как тонкая хлопковая ткань пристает к чему-то липкому, недавно разлитому и едва вытертому, она испытала приступ тошноты. Холбруку место, кажется, было знакомо, он уселся напротив Уинифред и вскинул руку, знаком показывая принести две кружки пива.
– Чего вы хотите? – прямо спросил он Уинифред.
– Похоже, того же, чего и вы, – задумчиво ответила она, постукивая себя пальцем по подбородку.
– Тогда чего же мы ждем? Давайте заключим сделку. Вы отлично знаете, как мы любим договоры.
– Вы наверняка и бумагу с пером с собой захватили? – Уинифред фыркнула и скрестила руки на груди. – Я больше люблю подделывать договоры, чем их подписывать.
В глазах Холбрука промелькнул странный огонек – торжествующий ли, опасливый ли?
– Я это знаю, мисс Бейл. Поэтому подписывать такой договор мы будем в присутствии свидетелей.
Ровно на этих словах в паб вошел Келлингтон. Он повертел головой, примечая Уинифред. Она усилием воли заставила себя смотреть в бледные глаза Холбрука, пока ее друг присаживался у пустой стойки.
В полдень посетителей было немного: двое мужчин у окна читали газету, время от времени прихлебывая остывший кофе, да еще в самом углу скорчилось лохматое невыразительное нечто в тряпье серо-зеленого цвета. Уинифред решила было, что это притаился брауни[19], но существо вдруг выругалось так витиевато, как способен только лондонский бродяга.
– Я хочу, чтобы вы не трогали ни меня, ни кого-либо из моих близких, – прямо заявила она, устав ждать, пока Холбрук соизволит выдвинуть ей свои условия. – Мне не нужны ваши владения, мистер Холбрук, но здание «Рассвета» останется за мисс Гэмпстон.
– Что за это получу я? – спросил Холбрук после короткой паузы.
– Мир.
– Мир – понятие широкое, – озвучил он ее же слова. – Как я могу быть уверен, что вы не захотите присвоить себе остальное «наследство»?
Уинифред прищурилась. Так вот в чем дело – Холбрук боится, что она при желании сумеет переманить его людей на свою сторону. Неужели за ней и вправду закрепился статус преемницы Уоррена? Позабавленная, девушка откинулась на спинку деревянного стула.
Хозяин принес две кружки пива на деревянных подставках. В его взгляде на Уинифред насмешка мешалась с любопытством. Она проигнорировала его и воспользовалась возможностью взглянуть на Келлингтона у стойки. Тот сидел с прямой спиной, но голова его неудержимо клонилась вправо. На столешнице перед ним лежала раскрытая книга.
Когда хозяин ушел, Холбрук предложил ей выпить и тут же схватил свою кружку. Уинифред брезгливо наблюдала, как он жадно глотает пиво, а после вытирает влажный рот рукавом. На его гладком лбу выступила испарина.
– Дело вот в чем, мистер Холбрук, – медленно начала она, когда он отдышался. – Я вам не доверяю. Вам ничего не стоит изменить свое решение и убить меня при первой же возможности.
Холбрук напряг челюсти. Уинифред так редко предоставлялась возможность изучить его лицо, что ей оставалось лишь гадать, что это движение лица означает в его отношении. Страх? Злость? Удивление?
– Зачем мне это делать? – чуть дрогнувшим голосом спросил он.
– Кто знает. Может, вам пообещают куш за мою голову. Может, вы захотите таким образом повысить свой авторитет. Мне нужны гарантии, что вы оставите меня в покое, мистер Холбрук.
– Поверьте, я давно
