в этом. Приняла как факт. Прорыдала недель двенадцать. Смирилась. И продолжила жить.
Собиралась ли когда — нибудь открыться Тинхе? Нет! Даже на смертном одре. Нет, даже ради спасения собственной жизни. А ради спасения жизни другого человека? К которому из позитивных эмоций капля сочувствия и полкрошки благодарности за крышу над головой.
Тьма качнула кончик лезвия.
— Здесь только он, Дробь.
Отблеск золота расколол мир.
— И ты. — Ответила одними губами, чтобы тут же прикрыть рот ладонью и сжаться в комочек.
— 27 -
Молчание превратилось в вечность.
Время остановилось, покрывшись корочкой льда.
Тинхе не шевелился. Взгляд застыл. Раньше я бы увидела только пустоту, но в этот раз ощутила, как за непроницаемым щитом бушуют эмоции. Нейроны активизированы, мозг работает на всю катушку. События изучаются, упорядочиваются, усредняются, каталогизируются, чтобы прийти к главному вопросу.
— Любишь меня? — мертвенно — пустым голосом спросил Враг.
— Да, — сдавленно ответила, не зная куда деть глаза. — Доволен?
Мужчина легонько качнул головой, как бывает, когда мысли вступают в конфликт с чувствами. Не поверил признанию?
— Нет. Как давно?
Вопрос загнал в тупик.
Харизме Врага сложно противостоять. Ты знаешь, чем он занимается и как добивается своей цели, но ничего не можешь с собой поделать. К нему тянет, вот и все. Влюбилась ли я в него в первую минуту? Нет, совсем нет. Позже. Гораздо позже. Где — то в Деополисе. Вот так же, после завершения его финальной интриги. Когда он признал мою победу и ушел. Еще не любовь. Предчувствие ее возникновения. За секунду до катастрофы.
А потом…
— Я не знаю.
— Ложь, — хмыкнул Тинхе. Звякнул металл. Клинок плавно скользнул по воздуху и вернулся в ножны. — Занятно.
Черты лица мужчины неожиданно смягчились. К краскам радужек вернулась глянцевая тьма.
Я задалась вопросом, был ли у Тинхе момент прозрения? Он рассчитал свои чувства, придя к логическому выводу, или же ощутил их, как гром среди ясного неба? Как понял, что это то самое? И то самое ли оно?
— Дробь. — Зашуршала ткань. Мужчина в черном припал на колено, опускаясь напротив меня. Стянул перчатки, небрежно сунул в карман. Потянулся мне за спину, где нащупал ладонь, стискивающую пальцы Рэйна с кольцом. Я совсем забыла про мага. — Хватит. Он в порядке. Ты все правильно сделала.
Тинхе потянул мою руку, разрывая связь с Рэйном. Поднес ладонь к губам и оставил на костяшках пальцев невесомый поцелуй. Могло бы показаться романтичным, если бы я не знала, что это исключительно собственнический жест.
— Посмотри на меня, Дробь. — Попросил он без намека на приказной тон. Я поняла, что пялюсь на его ладонь. Вид кожи, не покрытой черной материей, отчего — то завораживал. Я покорно подняла взгляд. Что уж теперь, добивай. — Повтори свои слова, моя драгоценная. Полным предложением.
Я сдалась.
— Я люблю тебя, Тинхе.
Слезы обожгли щеки.
Я утерла их ладонью.
Разве признание в любви должно ранить? Где радость, где предвкушение, робость, надежда на ответные чувства? Почему вместо бабочек в животе раскаленный металл в легких?
— Идеально. — Губы мужчины дернулись в улыбке и мое сердце пронзила ледяная игла.
«Идеально. — Эхом отозвалось в голове.»
Говорил ли Тинхе когда — нибудь, что любит меня?
Он использовал разные эпитеты. Та, которую мог бы полюбить. Моя возлюбленная, моя любовь, мое предназначение. Враг странным образом выворачивал это понятие. Но признавался ли в любви по правилам трех главных слов?
Нет.
Вдох.
Выдох.
Смотреть на Тинхе стало невыносимо. Я склонила голову, позволяя прядям густых волос прикрыть лицо. Сосредоточилась на дыхании, стараясь удержать слезы.
Дыши, Дробь. Ничего страшного не произошло. Ты жива. Рэйн жив. Люди в безопасности. Мир в целости и сохранности держится на трех слонах, стоящих на спине черепахи, бороздящей космическое пространство. И смотри — ты замужем! А ведь уже никто не верил.
— Моя запутавшаяся Дробь. — Вздохнул рядом Тинхе. Мазнул кончиками пальцев по моей скуле, заправляя волосы за уши. Крупицы золота засияли где — то совсем рядом. — Неужели меня так невыносимо больно любить?
Больно? Совсем нет. Больно будет, когда в процессе слияния на меня нахлынет голодная пустота чужого сердца.
— Только если ты глупая Избранная, — отозвалась я, сжимая волю в кулак. Тинхе как-то спрашивал, является ли он худшей судьбой, чем Гера. Исследователь, блин. — Я ответила на все вопросы? Вроде больше ничего не осталось. Ты забрал все. Теперь мы можем оформить развод?
Мужчина закатил глаза.
— И после этого драматичным называют меня? — Не дожидаясь разрешения подхватил меня на руки и поднялся вместе со мной.
— Отпусти! — вскрикнула, готовясь коленом зарядить Врагу в висок. — Отпусти, сказала!
Странник только усмехнулся, вызвав прилив раздражения.
— Ты — моя любовь, Дробь. — Довольно протянул он. — Моя любовь принадлежит только мне. Как же я отпущу?
Безжалостная лэйтарская логика.
Я не женщина, которую Враг любит.
Никогда ей не была. Никогда ей не буду.
В понимании Тинхе — я буквально воплощение его любви. Будто некое извращенное представление о теории, где у людей есть вторая половинка. Толька я не половинка для лэйтарца, а некий отсутствующий в его системе элемент. Дробь. Одна сто сорок седьмя тысячная.
Помоги мне Атрос, но это хуже, чем быть Истинной, если вы понимаете, о чем я.
— Я человек из плоти и крови. — Пальчиком постучала по накаченным мышцам мужской груди. — Я не твоя.
Тинхе окинул меня снисходительным взглядом, умиляясь жалким попыткам ему противостоять. Спустился на ковровую дорожку, ведущую прочь из зала.
— Телом — да. Касаемо остального, твои мысли и ум заняты мной с первой встречи. Затем покорились чувства. Вот — вот я вкушу твою страсть. Останутся крохи свободы воли. Я бы хотел забрать их тоже, но, — он недовольно скривил губы, — придется воздержаться.
Так. Я все еще не в безопасности.
— Ты не серьезно, — мой голос дрогнул в неуверенности. Тинхе вынес меня из зала бракосочетания и направился к главному холлу. Входная дверь осталась позади. — Думаешь, после всего, что ты здесь наворотил, я в настроении на близость? На хоть что угодно с тобой? Меня в дрожь бросает от твоих слов. Я напугана и мне очень страшно.
Арка Айрэма, через которую я попала в Крэйстан. Враг направлялся к ней.
— Я знаю, Дробь. — Нотка сочувствия в мелодии торжества. — Все изменится, когда окажемся наедине в спокойном и знакомом месте. Когда я наглядно докажу, что способен удовлетворить все твои потребности. Заберу твои боль и усталость. Развею сомнения. Подарю все виды наслаждения, о которых не смела мечтать.
Сладко поет. Как в сказке, которая,
