была усеяна мусором, и от этого зрелища по моей спине побежали мурашки. Но была и еще одна причина содрогнуться. По эту сторону моста расположился еще один «Гувервилль»: тут кругом были палатки, «Жестяные Лиззи», костры, толпы людей. Когда рядом с нами побежала горстка чумазых детей, пришлось сбавить скорость до черепашьей.
— Добро пожаловать в городок оки, — проворчал Старик, пока мы вставали в очередь из машин.
Он глядел прямо перед собой — туда, где посреди моста несколько калифорнийских полицейских останавливали автомобили.
Водителю старенького фордика приказали развернуться. Машина была до отказа забита вещами, был тут даже матрас, на котором сидело с полдюжины ребятишек. Когда «форд» поравнялся с нами, я разглядел суровое лицо отца и заплаканное — матери.
— Что случилось? — спросил я.
Старик не ответил. Он не сводил глаз с драмы, разворачивавшейся впереди. Между нами и патрульными осталось всего две машины: фордик с примотанной к нему корзиной с козленком — мы уже видели его в Нью-Мексико — и блестящий голубой кабриолет с разодетой парочкой из «Могавка».
Патрульный жестом подозвал к себе фордик и накинулся на водителя.
— Знаешь, что он выспрашивает? — спросил Старик. — Есть у тебя деньги при себе? А работа? Если отвечают «нет», то дальше путь заказан. Это называется «противобедняцкой блокадой».
Я посмотрел вслед фордику, остановившемуся на аризонском берегу.
— А если им некуда больше податься?
— Тогда они останутся здесь. — Старик кивнул на «Гувервилль». — У самой границы земли обетованной.
Калифорнийский патрульный заметил козленка в корзинке и, видимо решив, что тот может сойти за валюту, поманил фордик к себе и все-таки пропустил.
Модный кабриолет проехал без единого вопроса.
Следом была наша очередь. Я был готов к тому, что нас остановят: хотя бы ради того, чтобы поприветствовать жирафов. И даже нажал на тормоз. Но патрульный только разок взглянул на зверей и, должно быть, мысленно счел за валюту и их. Даже не улыбнувшись, он сделал нам знак ехать вперед.
И пока мы все ехали через мост в края, где текут молоко и мед, оки и голливудская парочка приветственно махали жирафам.
А потом события стали развиваться стремительно.
Мы увидели каналы, зеленые поля, апельсиновые рощи, грузовики с рабочими.
Увидели россыпь других «Гувервиллей».
Увидели толпы изнуренных людей, похожих на фермеров.
Увидели таблички с надписью:
БЕЗРАБОТНЫЕ, ПРОЧЬ! НАМ И САМИМ МЕСТ НЕ ХВАТАЕТ!
По соседству с надписями вроде:
РАБОЧИЕ, ОБЪЕДИНЯЙТЕСЬ!
Мы продолжили путь.
Проехали маленький городок Эль-Сентро, а после, будто по волшебству, исчезли и люди, и таблички, и города, а мы оказались посреди пустыни с такими высокими дюнами, точно нас перенесло в Сахару. Ветер разметывал песок по дороге, точно сахар. Пока мы петляли меж дюнами, Старик разок указал мне на заброшенную «лежневку», выстеленную старыми и гниющими деревянными шпалами и тянущуюся вдоль асфальтированного шоссе.
— Повезло еще, что не надо по ней ехать, — заметил он. — Когда-то это был единственный путь через дюны.
Мы продолжили путь.
Часть его пролегала совсем рядом с Мексикой, которая простиралась слева, и до нее, по выражению Старика, можно было «доплюнуть». Но я не заметил никакой разницы между чужестранной территорией и нашей, не считая шоссе. А вот когда дорога ушла к северу и нам начали попадаться горы, будь они неладны, все изменилось.
Я вопросительно поглядел на Старика — ни о чем таком он прежде не упоминал.
— Да это не беда, — заверил он меня. — Тут есть перевал, совсем маленький, буквально парочка виражей.
Вскоре показалась надпись:
ВПЕРЕДИ ОПАСНОСТЬ: КРУТОЙ УЗКИЙ ПОДЪЕМ
— Не особо он и крутой, — поспешил успокоить меня Старик. — И не слишком узкий.
Когда дорога разделилась на две, поуже, он откинулся на спинку кресла и хладнокровно произнес:
— Ты уже знаешь, что делать. И красавцы тоже. Дом — по ту сторону гор, малец.
И мы начали подниматься. Машина ревела в полную силу, а мы с жирафами на каждом повороте с опаской оглядывали те участки дороги, где двигатель мог перегреться. Мы поднимались все выше и выше… а потом стремительно ухали вниз, вниз, вниз, а я не убирал ноги с педали тормоза, чтобы хоть немного приблизить нашу скорость к разрешенным показателям. Мы пронеслись мимо зоны для отдыха у подножия, где две узкие дороги вновь соединялись в одну. Сердце мое колотилось у самого горла, а жирафы принюхивались к ветру, запрокинув головы.
И вот мы уже въехали в Сан-Диего — понятное дело, под присмотром полиции. У границ города нас встречал целый отряд из дюжины полицейских на мотоциклах и автомобильного патруля. Заметив нас, они взяли тягач с прицепом в кольцо, включили сирены и сделали нам знак двигаться дальше.
Не успел я толком осмотреться, как впереди заблестела вода — дорога привела нас прямо к городской бухте.
Мы добрались. Мы проделали путь от океана до океана.
На волнах покачивались катера береговой охраны, танкеры, военные корабли, а позади высился огромный прекрасный холм. Казалось, я смотрю на открытку. Никогда прежде такой красоты не видел. Вместо портовых крыс тут разгуливали пеликаны, а вместо бушующих ураганов сияло солнце, а причал так блестел, что у Каза наверняка началась бы чесотка, увидь он такое. Жирафы высунулись в окошки, принюхиваясь к новому океану.
А мы всё продолжали путь.
Первый мотоциклист помахал рукой в воздухе, привлекая наше внимание, и резко свернул у шумного вокзала. Мы устремились следом. Впереди показалось высокое здание с испанским орнаментом, а напротив него на парковке стояло множество шикарных автомобилей и мотоциклов, был среди них и сверкающий нежно-голубой «Харлей», за который и зацепился мой взгляд.
С дороги можно было разглядеть большое вокзальное табло прибытий и отправлений с информацией о ближайшем поезде:
ЖЕЛЕЗНОДОРОЖНЫЙ УЧАСТОК «САН-ДИЕГО — АРИЗОНА» ОЖИДАЕТСЯ ПО РАСПИСАНИЮ — ОСТАНОВКИ: «ЭЛЬ-СЕНТРО», «ЮМА», «ФИНИКС», ДАЛЕЕ — ВСЕ ПУНКТЫ В ВОСТОЧНОМ НАПРАВЛЕНИИ
Я притормозил и уставился на эту надпись. С трудом оторвал взгляд, и мы продолжили путь.
От Старика это не укрылось.
— Не волнуйся за нее, малец, — сказал он. — Эта девка и с собой разберется, и с муженьком своим. Я в ней не сомневаюсь.
Полицейские на мотоциклах проехали мимо знака с надписью «Парк Бальбоа». Пара мгновений — и мы уже следовали за ними по высокому узкому мосту, прямо через арку, за которой открывался вид на белый каменный дворец, точно из сказки, а заодно и на табличку:
ЗООПАРК САН-ДИЕГО
Старику уже не сиделось на месте. Он надел свою федору и деловито оправил
