нападут. Последний поцелуй, сердце мое.
Их губы встретились, их взгляды тоже, затем он отодвинул ее за свою спину и приготовился еще раз схватиться с Луисом Себастьяном.
Лэндлесс неотрывно смотрел на желтое лицо мулата, готовясь поразить его в грудь, покрытую черной боевой раскраской, но тут между ними быстро скользнул индеец, ударом по руке выбил у него нож, и тот со звоном упал на камни. С торжествующим воплем, дикарь подобрал оружие и показал его своим собратьям, которые, видя, что те, кого они так долго выслеживали, оказались наконец у них в руках, огласили лес криками ликования. Несколько дикарей окружили Лэндлесса и Патрицию, свирепо вопя и смеясь и грозно потрясая ножами и томагавками, но большинство спустились по склону, направляясь в лес.
— Они пошли собирать хворост, — не переставая улыбаться, объяснил Луис Себастьян. — Скоро мы разведем славный костер. Думаю, сеньору Лэндлессу часто доводилось носить из леса хворост в те времена, когда он был рабом и когда эта хорошенькая дамочка за его спиной обращалась с ним как с таковым — если только она и тогда не одаривала его своими милостями втайне. Но Матерь Божья, теперь, когда она сделала его своим господином, хворост для него должны носить мы!
Лэндлесс, сложив руки на груди, поглядел на мулата со спокойным презрением.
— Змея на то и змея, чтобы изливать свой яд, — невозмутимо сказал он. — Так что тебе не удастся меня уязвить.
— Змей надо давить, — послышался голос рядом с ним.
Это произнес сэр Чарльз Кэрью, вышедший из-за валунов, рассыпанных по склону, спускающемуся к реке. В руке у него была шпага, которой он пронзил мулата насквозь. Негодяй рухнул на землю и после недолгих корчей затих навсегда.
Из леса донеслись крики, за которыми последовал мушкетный залп. При этом звуке полдюжины остающихся на плато дикарей повернулись и бросились бежать вниз, но их встретили взбегающие на холм англичане. Какое-то время окутанные сумраком поляны, невысокие холмы и грозные утесы оглашал шум схватки: мушкетные выстрелы, крики белых и вопли дикарей. Но вскоре эти последние стали тише, реже, затем стихли совсем — прошло всего десять минут, но все воины уже были убиты и не осталось никого, кто мог бы воротиться в их деревню в Голубых горах. Они пролили много крови, и им отплатили их же монетой.
На вершине холма сэр Чарльз вложил свою шпагу в ножны и подошел к побледневшей Патриции, стоящей неподвижно перед валуном.
— Я подоспел вовремя, — сказал он. — Слава Богу!
Но она, словно не замечая его протянутых рук, смотрела мимо него на Лэндлесса. Лицо ее застыло, в глазах читался немой вопрос. Годфри встретил ее взгляд, и в его собственных глазах она прочла отчаяние, отречение, железную решимость — и прощание.
— Вы явились вовремя, сэр Чарльз Кэрью, — молвил он. — Еще немного, и было бы поздно. Вы найдете даму в добром здравии, хотя эти последние события, как вы могли заметить, ее и потрясли. Полагаю, она скажет вам, что я обращался с нею с уважением и сделал для нее все, что мог… Сударыня, опасность миновала. Возьмите же себя в руки и поговорите с вашим родичем и спасителем.
Его голос и осанка были полны спокойного достоинства человека, который уже ни на что не надеется и ничего не боится, а в глазах, прикованных к ней, читалось повеление.
— Поговорите со мною, кузина, скажите, что вы мне рады, — сказал сэр Чарльз, упав перед нею на колено.
По телу ее пробежала дрожь, и она оторвала взгляд от недвижного бледного и бесстрастного лица Лэндлесса и посмотрела на темнеющую реку и вечернюю звезду, безмятежно сияющую над суетным миром.
Наконец она заговорила:
— Я была далеко-далеко от этого мира, кузен, так что простите меня, если я, по-вашему, воротилась в него с некоторым запозданием. Я, конечно же, благодарю вас — сердечно благодарю — за то, что вы спасли мою жизнь, которая мне так дорога.
Она со странной улыбкой протянула ему руку, и он припал к ней губами.
— Дражайшая кузина, ваш отец находится внизу. Давайте спустимся к нему. Что же до этого… джентльмена, — продолжил он, повернувшись к Лэндлессу с улыбкой, более похожей на гримасу, — то я сожалею, что обстоятельства не позволят нам вознаградить его так, как следовало бы вознаградить хранителя (и я уверен, вполне благонадежного) столь драгоценного сокровища. Но полковник Верни сделает — как и я сам — все, что можно. Мне прискорбно видеть, что он ранен. Если он мне позволит, я пришлю ему своего камердинера, который находится внизу и отворяет кровь так искусно, как никто другой в наших трех королевствах. Пойдемте же, сударыня.
Он низко и церемонно поклонился Лэндлессу, который также отвесил ему учтивый поклон, и протянул руку Патриции. Она поглядела на Лэндлесса широко раскрытыми темными глазами, затем, повинуясь повелению в его собственном взгляде, повернулась и пошла прочь, не произнеся ни единого слова и ни разу не оглянувшись.
Краски заката на западе потухли, и россыпь звезд на небе становилась все гуще, когда Лэндлесс заметил, что рядом с ним стоит надсмотрщик Вудсон.
— Из всех арестантов, которых я перевидал на своем веку, укараулить тебя было труднее всего, — мрачно изрек он, но в его тоне прозвучало некоторое уважение к тем качествам, из-за которых человека, сидящего у его ног, было так трудно "укараулить", — но думаю, теперь тебе от нас уже не уйти. Считай, что на тебя уже надели кандалы.
Лэндлесс улыбнулся.
— На сей раз я не убегу. Но скажите, как вы оказались здесь? Ведь вас отправили обратно на плантацию.
— Ох, и досталось же мне, когда мне пришлось доложить сэру Уильяму, что ты сбежал. Но майор Кэррингтон замолвил за меня словечко, и я отделался всего лишь выговором. Затем недели три спустя, после того, как мы с помощью собак и охотников за беглыми переловили всех сбежавших негров и после того, как у мистрис Летиции каждый Божий день случалась истерика, воротились полковник и сэр Чарльз с десятью из двадцати человек, которые гребли на их лодках, когда они поплыли вверх по Паманки. Остальные пали в стычке с монаканами. Они так и не догнали рикахекриан, от тех не было ни слуху ни духу, и во всех индейских деревнях, стоящих на этой реке, их уверяли что рикахекриане там не проплывали. Так что в конце концов им пришлось поверить, что они идут по ложному следу, и они спешно воротились на плантации, чтобы набрать новых людей и отправиться вверх по Раппаханноку. Но, проплыв
