представляется, г. Синдай был выбран для проведения в нем Вирусологического конгресса в честь названия именем этого города вируса, изолированного в 1952 г. японским вирусологом Н. Курога. В. Японию мы летели втроем: академик Виктор Михайлович Жданов, директор Института вирусологии АМН СССР, Виктор Николаевич Крылов и я. Первый раз за рубежом у меня оказалось много свободного времени. Работа секции закончилась в первые дни, и я посещала только общие обзорные доклады по животным и растительным вирусам. Город на берегу океана был очень живописным, правда, расположенном в дождливом и влажном районе Японии.
Такого оригинального, но такого трудоёмкого спопоба ходить сухим целый день под дождем я еще не встречала. Весь центр, а может быть и значительную часть города покрывала стеклянная крыша.
На нашей секции было много докладов по вирусам сбраживающих микроорганизмов, вообще направленность секции была прикладная. Докладчики приехали из многих стран. У меня даже сохранилась фотография всех докладчиков нашей секции, но фамилий я вспомнить не могу. В честь окончания секции нас пригласили в ресторан, где стол был уставлен разнообразными блюдами, приготовленными из сырой рыбы. В этот день почти ничего попробовать не удалось, хотя есть очень хотелось, но потом нам привил вкус к сырой рыбе сотрудник советского посольства, который по долгу службы сопровождал нашего академика Виктора Михайловича Жданова. Он же и упомянул, что сырая рыба составляет значительную часть рациона сотрудников советского посольства.
Послушать мой доклад пришла Джейн Вестфелинг — американский генетик актиномицетов, с которой мы познакомились во время моего визита в лабораторию Д. Хопвуда в 1980 году. Ей мой доклад понравился. Она тогда еще не работала с актинофагами, и ей было интересно узнать сразу всю сумму данных, полученных за последние годы в нашей лаборатории по изучению актинофага phiC31. Джейн была красивая, очень коммуникабельная, она недавно вышла замуж и приехала на конгресс с мужем. Пара очень хорошо смотрелась. В тот же вечер они пригласили меня в ресторан вместе с Ральфом Кёрби, тоже нашим коллегой-актиномицетчиком. В то время он работал в Кейптауне в Южно-африканской республике. В. Синдае он глотнул настоящей японской экзотики, поселившись в отеле, который снимали японцы. К тому же это было и дешевле. В ресторане мы сидели на подушках за очень низким столом, а в соседнем зале японцы сидели за обычными столами. Это, конечно, удобнее. Ели здоровую пищу, обмакивая на очень короткое время тонкие куски сырого мяса и овощей в чан с кипящей водой. На следующий день улетали в Токио. Оба Виктора с удовольствием переложили на меня все переговоры о нашем дальнейшем пребывании в Токио. По прибытии нашего такси к отелю его очень долго осматривали на предмет наличия в нем бомбы.
Организаторы конгресса не поскупились на деньги для докладчиков, и я купила двухкассетный магнитофон очень хорошего качества. Тогда в Москве все пользовались кассетами, о дисках еще и не помышляли, хотя вскоре они появились неожиданно быстро. Магнитофон честно служил нам и нашим знакомым, любителям качественных записей. Не исключено, что там было и место для прослушивания дисков.
В конце лета 1985 года я участвовала в симпозиуме по биологии актиномицетов (ISBA) состоявшемся в Венгрии. О своей юбилейной дате (50-летии) по секрету сказала только Киту Четеру. Конечно, я свой доклад подготовила, но когда мы обсудили наши и его данные, то решили сделать один доклад на двоих и его, конечно, сделал Кит Четер. После доклада ко мне подошла одна участница симпозиума и поинтересовалась, как это мы, работая в разных странах, можем так координировать наши исследования.
В последний день симпозиума всех актиномицетных генетиков пригласил к себе Ш. Биро, который какое-то время был на стажировке в отделе Д. Хопвуда, а недавно продолжительное время работал в лаборатории Ричарда Хатчинсона в Виснонсинском университете. Я ему завидовала белой завистью, потому что он, работая в Америке, освоил метод определения нуклеотидных последовательностей актиномицетных генов и очень этим гордился.
Международный симпозиум по генетике промышленных микроорганизмов, Киото, Япония, июнь 1982 г. Слева направо сидят Н. Д. Ломовская, В. Г. Дебабов и С. М. Навашин. Все довольны.
Торжественный приём по случаю избрания новых членов в орг. Комитет Международного Симпозиума по генетике промышленных микроорганизмов, 1982 год. Слева Хильда Шремп, ФРГ, справа Наташа Ломовская, СССР. Фамилию мужчины в центре вспомнить не могу.
Международный вирусологический конгресс, секция бактериофагов, докладчики на секции. Во главе секции В. Н. Крылов, пятый справа. Крайняя справа Н. Д. Ломовская.
Академик Медицинской Академии Наук СССР. Жданов, профессора Н. Д. Ломовская и В. Н. Крылов. Справа сотрудник Советского посольства, который научил нас есть сырую рыбу. Всё Советское посольство увлекалось этой полезной едой. Академиков полагалось сопровождать сотрудниками посольства.
Глава 23
Ох, уж эта вторая половина 80-х! Дома и на работе
По возвращении из Венгрии отметили дома мое 50-летие сначала с друзьями, а потом пригласили к нам домой сотрудников моей лаборатории. Они подарили красивый батик, который до сих пор на протяжении стольких лет и перемещений еще висит у нас дома, но уже в Америке. В это время в СССР уже началась вовсю антиалкогольная компания. Гости что-то пили, но совсем немного. Позже пришел муж Норы Мкртумян Мурад с бутылкой коньяка и устыдил нас всех. Как мне говорили мои сотрудники, в каждой лаборатории института обязательно имелся осведомитель, но я до сих пор так и не знаю, кто же это был. Не помню также, кто мне рассказал, что и кабинет директора нашего института тоже всегда прослушивался. Сидя вместе в моём кабинете на работе мы с Норой Мкртумян уже давно привыкли обсуждать мировые проблемы вне его стен. В общем, уже в середине 80-х, когда казалось, что наступает время перемен, большинство жителей нашей страны продолжали, как и прежде, как овцы, послушно выполнять решения властей. Так в это время была выкорчевана по указке сверху виноградная лоза ценнейших сортов крымских вин, вино вообще исчезло с прилавков магазинов, за водкой выстраивались гигантские очереди, пока на нее не ввели талоны. О жизни по талонам чуть попозже. Вообще постепенно из магазинов все стало исчезать, начался период товарообмена. Т. к. у нас в руках никакого товара не было, то мы раньше других стали ощущать наступающий дефицит, несмотря на высокие зарплаты, которые мы еще продолжали получать. Мы с Лёней нарисовали кривую, которая
