Мне нужно написать послание Бронну. Он последний, кого мне следует просить о помощи, но единственный, кого я могу попросить. Настало время довериться ему полностью.
Нет ни перьев, ни чернил. Я заглядываю во все уголки, так ничего и не найдя, осматриваю другие хижины. Удача улыбается мне, когда я обнаруживаю старую книжку, из которой вырываю лист, но вот с чернилами придется что-нибудь придумать.
У меня нет ни ножа, ни какого-либо иного оружия, поэтому я нахожу палку и затачиваю один ее конец камнем. Проткнув себе палец деревянным острием, смотрю, как на коже распускается алый цветок крови. И начинаю писать.
Пишу коротко, сжато. Собственный план, начертанный кровью, заставляет меня задуматься, уж не сошла ли я с ума. Это чистое безумие. Но других вариантов у меня нет. Я снова выдавливаю кровь и продолжаю писать, перечисляя то, что хочу от Бронна. Еще я хочу сказать, что скучаю по нему, остро переживаю его отсутствие, но не решаюсь. На бумаге для этого больше не осталось места.
Я лежу под звездами. Я слишком утомлена, чтобы спать, и вместо этого прислушиваюсь к тому, как внутри меня происходят приливы и отливы волшебства. Оно знает, что я собираюсь сделать, и оно согласно. Я просто должна продержаться подольше, чтобы увидеть воплощение задуманного.
Никто не появляется. Никто меня не находит, не тревожит, я спрятана на этой лужайке, как это и задумывалось Эстер. Где бы она сейчас ни была, надеюсь, она в безопасности.
К утру то, что я так стремилась увидеть, возникает вдали. Поначалу это всего лишь черная клякса на предгрозовом небе, но через считанные минуты морской гриф уже снижается, пробуждая меня от сна наяву.
Коготок пикирует мне на плечо, с нескрываемой любовью поклевывает мне ухо, и я еле останавливаю себя, чтобы не задушить птицу в объятиях. Никогда еще я так не радовалась ему.
– Хорошая птичка, – говорю я, благодарная за его скорое появление. – Окажи мне услугу, дружище. Можешь отнести это Бронну? – И я показываю ему свернутый трубкой окровавленный листок бумаги.
В ответ огромный гриф пронзительно кричит, а я глажу его крылья уколотым пальцем.
– Он в порядке?
Птица с пониманием наклоняет головку, и я вижу, как в ее мудрых глазах сверкает сочувствие.
– Получше меня, наверное? – смеюсь я. – Это нетрудно. Передай это только ему и больше никому. И, Коготок, присмотри за ним для меня.
Коготок издает тихий клекот и, пока я прилаживаю свиток к его лапке, тычется клювом в мое лицо. Теперь, когда он тут, я не хочу с ним расставаться. Он – отрадная часть той жизни, которую мне жаль терять. Но другого пути вперед нет.
– Удачного полета. Быстрого полета, – шепчу я Коготку на ушко.
И одним могучим взмахом крыльев огромная птица устремляется ввысь, на Восток.
Теперь мне остается только ждать. И готовиться.
Проходят дни и ночи, а я тем временем отдыхаю телом и оттачиваю свой план. Я знаю, что должно быть сделано, но все зависит от Бронна и от того, готов ли он пойти на то, о чем я прошу.
Искореженные пальцы на руках и на ногах начинают заживать. Я думаю об Олвин и моих друзьях Хранителях. Ненавидят ли они меня за те преступления, которые, как им сказали, я совершила? В безопасности ли они? Отважится ли Гай показать свое истинное лицо или будет притворяться дальше? Опасения за них угрожают раскрыть меня, но тревоги – дело пустое. Они могут постоять за себя, да и я сейчас ничего не в состоянии для них сделать.
Я пью дождевую воду из листьев и жую жесткие стебли подорожника, растущего в песке. Этого немного, однако при наличии во мне остатков яда смертельной гадюки – достаточно.
В конце концов я решаю, что пришло время покинуть убежище лужайки. Если Бронн взял курс на Запад сразу, как только получил мою весточку, скоро он будет здесь. Я хочу сразу встретить его.
Путешествие до побережья сопряжено с болью, тело, которым давно не пользовались, не слушается, переломанные кости срастаются неправильно. И я боюсь. Я безоружна, не могу себя защитить. Я уязвима, и это пугает.
Однако тут нет ни души, эта часть острова совершенно безлюдна. Я подумываю, уж не дело ли это рук все той же Эстер, – она наверняка использовала бы все волшебство, которое имелось в ее распоряжении, чтобы отогнать непрошеных гостей.
Песок встречает меня покалывающим теплом волшебства, и я уютно устраиваюсь среди дюн в верхней части берега, скрытая от всех, кто может пройти мимо, – сушей или морем. Пытаюсь припомнить, когда в последний раз крепко спала.
Я жду на протяжении долгих дней, наблюдая, как поднимающееся солнце пять раз сменяет правление луны. Меня одолевают сомнения. Что, если Бронн не примет мой призыв о помощи? Большинство было бы не готово дать мне то, о чем я попросила. Однако Бронн – не большинство, и я должна верить в то, что он по-прежнему тот, кого я знала, несмотря на все, что натворила, чтобы уничтожить его.
На шестой день я наконец вижу у горизонта «Деву», сперва – лишь пятнышко, но оно быстро растет, как и мое напряжение.
Он пришел.
С тех пор как я бежала от Гая, единственным моим спутником оставалась усталость, но сейчас я должна стряхнуть ее с себя. Пришло время воплотить мой план, – если Бронн на него согласится.
Я иду по берегу, чувствуя, как алмазики впиваются мне в ноги, и сжимая их между оставшимися пальцами. Ритм, с которым волны закручиваются, устремляются вперед и обрушиваются на песок, успокаивает мои тревоги. Я наблюдаю за подплывающей шлюпкой, в которой сидит дюжина людей.
Они причаливают к песку, вытягивают шлюпку на берег, а я стою, присматриваясь, в ожидании. Бронн привел с собой часть команды, и мне радостно и больно на душе оттого, что в их числе я вижу Рэйвн. Черный наряд Змеи идет ей гораздо больше, чем мне.
Когда они уже почти рядом, Бронн дает остальным сигнал остановиться и приближается ко мне один. Волосы перехвачены на затылке, так что ничто не скрывает от меня его глаз, но сегодня я не могу ничего в них прочитать. Прошло слишком много времени. Я знаю только то, что мое сердце взывает к нему, хочет, чтобы он услышал, что оно по-прежнему принадлежит ему, как всегда.
Кажется, он постарел. Я не помню эту твердость в его лице и думаю, уж не я ли стала ее причиной, а может быть, за время нашего расставания с ним приключилось что-то плохое.
Потом я замечаю, как он смотрит на меня, и вспоминаю, что не скрываю от него своих страданий. Его взгляд не упускает ничего. Он видит мою сутулость, отсутствие пальцев, видит, что я хромаю, когда делаю шаг навстречу.
Не знаю, замечаю ли я в его глазах жалость. Если и да, то лишь на мгновение. Мастер притворства быстро ее прячет.
– Спасибо тебе, – говорю я, делая навстречу ему еще один неловкий шаг, – за то, что пришел.
Бронн не шевелится. От того места, где стоит его команда, веет холодным воздухом, и мне хочется расплакаться. Я перестала быть их частью.
