стоит на горизонте, и его нереально высокий купол кажется этаким цирковым небоскребом в сравнении с другими шатрами.
Во рту появился привкус предвкушения и страха. Жаль, что не выплюнуть. Тина глубоко вдохнула и постаралась не думать о том, что цена ее освобождения может оказаться потерей Кирилла. Она до сих пор не придумала, как освободить брата от сознания Первого фамильяра, и так и не решилась на разговор об этом с последним. А теперь уже может быть поздно.
Хотя еще оставалось несколько минут. Как бы так спросить, не выдав свои истинные намерения?
– Мне вот что интересно, – по возможности небрежно сказала Тина. – Если после освобождения от иниция мы обретаем полный доступ к силе, значит, у тебя она уже есть, так?
– И? – настороженно взглянул Первый фамильяр на Тину.
– Насколько велика эта сила? Она действительно безгранична?
– Безгранична в этом мире только Вселенная, – пожал плечами Первый фамильяр, расслабляясь. – У всего остального есть свои пределы. У нашей силы тоже.
– Значит, именно поэтому ты все еще в этом теле? Я знаю, что ты от него не в восторге… Это не в твоих силах?
– Это в моих силах, но не в моих интересах, – тщательно выбирая каждое слово, ответил Первый фамильяр.
– Какие могут быть интересы в теле мальчишки?
Первый фамильяр отвернулся к окну и так долго смотрел на унылый снежный пейзаж, что Тина решила, он уже не ответит. Но когда красно-белый шатер приблизился настолько, что Тина уже могла рассмотреть припаркованные рядом с ним автокараваны цирков, на лице Первого фамильяра появилось нечто похожее на предвкушение, и, видимо, это сделало его менее сдержанным, чем при обычных обстоятельствах.
– Через него у меня была связь с Кристиной.
– Зачем тебе связь с ней? Ты освободился от своего иниция, к чему же тебе его потомок?
– Маленькая часть нас, нравится нам это или нет, навсегда остается в наших инициях. И даже если мы избавляемся от них, как оказалось, частичка нас передается их потомкам. Это было очень… неприятное открытие, – поморщился Первый фамильяр.
– То есть чтобы стать полностью свободным, тебе нужно убить и потомков своего иниция? Кристину? – тут же сопоставила два и два Тина и вдруг похолодела от ужаса. – И… Кирилла?
– Поскольку я сейчас в его теле, убивать его будет крайне недальновидно, как ты считаешь? – усмехнулся Первый фамильяр.
Тина шутку не оценила.
– Да, но это сейчас. А потом, когда ты найдешь себе другое тело… Ты же будешь искать другое тело?
– Пожалуй, да. Хотя у этого тела, при всех его недостатках, имелись и свои плюсы. Через него мне было очень удобно следить за Кристиной и за этим миром, пока я был… далеко.
Тина не сразу осознала сказанное. А когда поняла, крайне удивилась.
– Ты хочешь сказать, что все время, пока ты был… там, где был… ты следил за этим миром?
– Не все время, а только когда потомки иниция подходили для этого. Но подходили они далеко не все. Однако это тело оказалось лучшим. Вот здесь, – похлопал себя по груди Первый фамильяр – И вот тут, – показал он на голову, – есть целые пустоты. Их оказалось очень легко заполнить, и через них следить за миром и за Кристиной стало очень просто. Да что там, я даже несколько раз с ней говорил – вот насколько это тело хорошо!
– Что-о?! – воскликнула Тина. – Ты с ней говорил? Зачем? Когда? После того, как мы тебя вернули?
– До, – улыбнулся Первый фамильяр. – Я же говорю, удобное тело, много пустот. Когда Кристина оказалась в цирке, выйти на связь с ней стало особенно просто. У них есть телефонный аппарат. К счастью, старый, а не эти ваши новые смартфоны, его я мог использовать. Аппарат стоял в реквизитной, и, когда Кристина туда заходила, я звонил, и она отвечала.
– И о чем вы говорили? – подозрительно спросила Тина. Она почему-то чувствовала себя обманутой, будто человек, которому она доверяла, провернул что-то у нее за спиной. Совершенно иррациональное чувство, но на удивление сильное.
– Разговором я бы это не назвал. Скорее, я ее пугал. Говорил всяческие загадочные и страшные вещи.
– Зачем?
Первый фамильяр уставился на нее глазами Кирилла и ответил так, словно ему приходится объяснять очевидные вещи:
– Так весело же!
Тина сначала оторопела, но потом, подумав, оценила. Наводить страх на того, кого ненавидишь, помучить его – да, в этом что-то есть.
– Не думала, что, выкинув тебя из этого мира, оставили канал для сообщений.
– Мне и не оставили. Просто никто, ни они, ни я, не знал, что через потомков инициев можно держать связь с миром. Я обнаружил это совершенно случайно; уверен, они даже не догадывались о такой возможности.
– Кстати, а почему вообще инквизиция решила тебя выкинуть? Вы же вроде были приятелями. Ну хорошо, – поправилась Тина, – если не приятелями, то соратниками, коллегами. Ты рассказывал, что это ты стоял за началом организованной охоты на ведьм.
– В какой-то момент инквизиция осознала, что я слишком опасный союзник. Если их настолько пугала сила ведьм, что они от них избавлялись, что уж говорить обо мне! У меня же не просто колдовская сила, я – порождение этой силы.
– И они сумели выкинуть тебя обратно туда, откуда тебя когда-то вызвали.
– Не настолько далеко, – довольно улыбнулся Первый фамильяр. – Они смогли оттеснить меня на границу между нашими мирами; я не был в полной мере ни там, ни здесь. Это тоже одна из причин, по которым мне удавалось следить за этим миром.
– Халтурная работа для инквизиции; я думала, они все решали кострами.
– О, не стоит их винить. В конце концов, они в большинстве своем не обладали силой, нужной, чтобы справиться со мной. Поэтому для исполнения их решения инквизиция привлекла других.
– Кого? – удивилась Тина.
Она слушала затаив дыхание и не уставала поражаться, что в ходе каждого разговора с Первым фамильяром она узнавала все новые и нередко шокирующие подробности. Сколько еще ошеломляющих тайн он хранит?
– Колдунов и ведьм, – криво улыбнулся Первый фамильяр. – В обмен на их жизнь. Им даже не пришлось тратить много времени на поиск добровольцев; первые же, кому предложили избавиться от одного фамильяра и избежать сожжения на костре, согласились.
– О… – выдохнула Тина.
Неудивительно, что Первый фамильяр был так доволен дуэлью между цирками, для него это наверняка было некое отмщение за то, что дальние предки циркачей сделали с ним.
– И все же, – вспомнила она главный вопрос, ради которого начала этот разговор и ответ на который так и не получила, – когда ты выберешь себе новое тело,
