— Ой, да ладно, кэп… — протянул Лёха противным манерным голосом. — Нашла кого учить. Я же звезда-инкогнито. Забыла? И вообще, я не понимаю, зачем доказывать то, что и так очевидно?
В этот момент в зале появился Тифон. Вошёл, огляделся, увидел нас и, прихватив по дороге стул, подсел к нам. Он был тоже разозленный и мрачный.
Вся эта полицейская волокита с якобы розыском угнанной машины была целиком и полностью, как выразился Тифон, стёбом. Они с Ярославом оба это понимали, только сделать ничего не могли. Им обоим было по восемнадцать и их очень удобно было разводить.
Лёха снова заикнулся насчёт отца Ярослава, но Тифон грубо отказался и, отобрав у Лёхи остатки салата, взялся его доедать.
— А давайте я вас отведу на эко-ферму? — неожиданно предложил маленький Костя.
— А там кролики есть? — спросил Лёха.
— Да. И козлята ещё. Они меня издалека узнают и бегут навстречу.
— Тоня не может, у неё нога болит, — сказал Амелин.
— А ты можешь?
— Я могу, но не хочу бросать Тоню.
— А что с ногой? — поинтересовался Тифон.
— Растяжение.
— Да ты не переживай, — Лёха похлопал Амелина по плечу. — Мы с тобой сходим, кроликов потискаем, а Тифчик пока о Тоне позаботится, полечит. Он это умеет. Правда, Тиф?
— Угу, — промычал тот с набитым ртом. — Можно только поесть сначала?
— Пойдем, пожалуйста, — маленький Костя подёргал Амелина за руку. — Я вам кошку с котятами покажу.
Амелин вопросительно посмотрел на меня.
— Всё в порядке, — заверила я. — Можешь меня бросить. Мы тут сами справимся.
Он улыбнулся.
— Только к четырем нам на стоянку опять тащиться, — сказал Тифон. — Обнаружение оформлять.
— Козлина, — Лёха снова уставился на сына хозяина Хризолита Тимура и его боевую команду.
Тифон тоже посмотрел на них.
— Что за кипешь?
— Девок моих отбивают.
— С чего они твои?
— С того, что я их первый заклеил.
— Слушай, Лёх, ты достал. Ты вообще, кроме девок, хоть о чем-нибудь можешь думать? — недовольно высказал Тифон. — У нас тут такие геморрои, разгребать и разгребать, а у тебя одни только тёлки на уме.
— Блин, ну чего ты как моя мама? — взвился Лёха. — Все люди по-разному устроены. Это тебе может нахрен ничего не надо, а я без любви не могу. Я болеть начинаю. Вон и Зойка от тебя потому и сбежала, что…
Закончить он не успел. Резко вскочив, Тифон перегнулся через стол, сгрёб Лёху за футболку на груди и с силой толкнул. Лёха попытался уцепиться за скатерть, но вместо неё схватился за тарелку Амелина и вместе с ней кувырнулся назад. Раздался грохот и звон. Все люди в зале смотрели на нас и на валяющегося на полу, засыпанного макаронами Лёху.
— Вау, — сказал маленький Костя. — Зачётный бросок.
— Идём, — Тифон подтолкнул меня под локоть.
— Куда? — я всё ещё была под впечатлением от произошедшего.
— Куда-куда. Ногу тебе лечить.
Номер у них был двухкомнатный. За закрытой дверью спал Ярослав. Пахло грейпфрутовым ароматизатором, потом, табаком и зубной пастой.
Комната Тифона и Лёхи напоминала нашу, только шторы на окнах и покрывала у них были горчичные, а в углу возле балкона вместо стула стояло кресло. Тифон вытащил его и поставил на проходе. Между кроватью и холодильником.
— Садись. Разувайся.
— Мне бы ноги помыть. Я с самого утра хожу.
— Нашла, чем удивить. Ты в мужской раздевалке не была после тренировки. Давай снимай. Некогда намываться.
Он открыл бутылочку масла для загара, которое мы купили на первом этаже, потому что ничего другого подходящего для растирания не было, понюхал, поморщился, затем выдавил на руки.
— Чего сидишь?
— Я всё-таки помою. Быстро. Всего одну.
Тяжело вздохнув, Тифон подставил локоть. Держась за него, я допрыгала до ванной, быстро ополоснула ногу, но вытирая её, замешкалась, пытаясь справится с глупым, внезапно накатившим волнением. Таким сильным, что хоть беги.
— Знаешь, я подумала, пожалуй, лучше её не трогать пока. Сейчас что-нибудь неправильно намнём, потом вообще ходить не смогу.
— Это кто это неправильно намнёт? Ты чего боишься? Я аккуратно. Обещаю.
Он подтолкнул меня к креслу.
— Думаешь, я вечером танцевать смогу?
— Конечно, сможешь. Ты и сейчас можешь.
— Сейчас не могу. Сейчас больно.
— Просто ты думаешь об этом.
— Хочешь сказать, что я притворяюсь?
— Нет. Но она же у тебя не сломана. Если бы ты не думала о боли, перетерпела, то легко могла бы танцевать.
Его взгляд был прямой и требовательный, плечи напряжены. Дракон затаился. В вене на другой стороне шеи отчётливо бился пульс. По всему телу гуляли мышцы.
— Ты говоришь, как Амелин. Он тоже любит про боль и про терпение.
— Это пацанская тема. Тебе это не нужно.
Присев на корточки и демонстрируя бритый затылок, Тифон склонился над моей несчастной ногой. Однако стоило ему взять ступню в одну руку, а вторую положить на щиколотку, как я, чуть не заехав ногой ему по лицу, подскочила.
— Нет. Не надо.
Едва увернувшись, он быстро выпрямился и толкнул меня в плечо. Я рухнула обратно.
— Поздно, — между бровей пролегла суровая складка, но глаза улыбались.
— Я передумала.
— Назад дороги нет, — наклонив голову, он посмотрел исподлобья. — Подчинись или сражайся.
— Я не могу сражаться. У меня нога.
— Тогда я буду делать с тобой, что захочу.
— Нет, серьёзно, я правда пойду, — я снова встала, но он опять резко толкнул, а когда я откинулась назад, в ту же секунду навис надо мной, упершись обеими руками в подлокотники. Его лицо оказалось так близко, словно он собирался меня поцеловать. Голову окатило жаром.
— Ты очень лёгкая добыча, — хрипло прошептал он.
Я с силой пихнула его в плечо, но Тифон только поднялся на руках и рассмеялся.
— Наивная, слабая и безвольная.
— Я тебя сейчас ударю, — дрожащим голосом предупредила я, совершенно не понимая, что происходит.
— Ударь, — он снова опустился так низко, что его грудь коснулась моей.
Но вместо того, чтобы врезать ему как следует, я зажмурилась и внезапно подумала, что будет, если я его обниму. Сердце заколотилось как ненормальное. В горле, в висках, в животе.
— Ну? — он подул мне в лицо. — Будешь сопротивляться?
