Койя не знает, что означает этот жилет, — думаю, она плохо разбирается в том мире, который наверху, — но она знает, что я обнажаюсь не для ее развлечения. Своим хриплым и одновременно визгливым голосом она кричит что-то повелительное священникам, и они останавливаются на значительном расстоянии от меня. Я поворачиваюсь к тому, который говорит по-английски:
— Подойди сюда, красавец. Потрогай, что на мне надето.
Он опускает нож и протягивает руку вперед. Хмурится, когда пальцы начинают ощупывать материю жилета. Потом его пальцы двигаются дальше, а лицо каменеет.
— Если сделаете еще одно движение ко мне или к остальным, я взорву вас всех к чертовой матери, — с нежной улыбкой сообщаю я.
— Но ты ведь тоже погибнешь, — шепчет он.
Я хмыкаю:
— Я пришел сюда, чтобы умереть. Если ты думаешь, что я блефую, испытай меня. А теперь быстро скажи ей, чтобы она отдала мне кукол, или этот потолок сейчас обрушится и похоронит всех нас.
Виллак сглатывает слюну, потом поворачивается и что-то говорит королеве. Ее дряблые щеки начинают негодующе трястись, и она извергает поток ругательств. Он грубо отвечает ей, и, хотя я не говорю на их языке, я понимаю смысл их перепалки. Он говорит ей про взрывчатку и про мои требования к ней, она задает вопрос о моей правдивости, действительно ли я готов пожертвовать жизнью, и он уверяет ее, что это вполне возможно.
Койя, глядя в мою сторону, произносит злобную тираду. Внезапно пещеру наполняют звуки выстрелов — нападающие, похоже, находятся у самого входа, — и она понимает, что у нее нет времени на словесный поединок. Она швыряет мне кукол, потом выпаливает одним духом список распоряжений виллаку. Реагируя с поразительным хладнокровием, он вызывает нескольких священников вместе с дюжиной мамакон и дает им инструкции. Они повинуются беспрекословно, поспешно устремляясь в угол пещеры и вернувшись с двумя длинными шестами, которые вставляют в желобки, находящиеся по обеим сторонам кровати Койи. Инки становятся у четырех торчащих ручек и по команде Койи поднимают кровать, после чего с удивительной скоростью направляются к выходу.
Англоязычный виллак оборачивается ко мне. В его белых глазах — оранжевый отблеск мерцающих свечей.
— Это еще не конец, — злобно выкрикивает он. — Нам приходилось и раньше спасаться бегством и заново все создавать. Мы начнем все с нуля. Город наш, и мы вернем его себе, и это так же верно, как то, что солнце восходит на востоке.
Я усмехаюсь:
— В ваших снах.
Верхняя губа священника морщится, но он не может придумать достойного ответа и, повернувшись, рысью припускается вслед за Койей и ее свитой, быстро пропадая из виду.
— Может, стоит догнать их? — спрашивает Ама.
— Думаю, в этом нет необходимости. — Засунув под жилет кукол Амы и Вами, я подмигиваю ей, кивая на оставшихся виллаков и мамакон, которые с ужасом смотрят на варваров, ворвавшихся в их пещеру. — Давайте насладимся финалом. Я долго ждал возможности посмотреть, как эти слепые гниды получат хорошую трепку, и не собираюсь упускать ее ни за что на свете.
Глава седьмая
ПИСАРРО МК II
Инки организуют на удивление упорную защиту. Обнаженные жрицы и слепые священники бросаются на противника, используя ножи и ногти с убийственной ловкостью. Но противник по численности превосходит их и имеет большое количество винтовок, так что реальной схватки не получается. Через пять или шесть минут последнюю из завывающих мамакон заставляют замолчать, как взбесившуюся собаку — солдатам дан приказ убивать всех, кого они найдут, — и сияющий Эжен Даверн большими шагами направляется ко мне через смешавшиеся вместе отряды гвардейцев, клуксеров и Змей.
— Ты жив! — смеется он, обнимая меня.
Я уверен, что Даверн смутится, когда будет вспоминать об этом позже, но сейчас он охвачен восторгом быстроты и сокрушительности победы.
— Похоже, что да, — усмехаюсь я.
Он отстраняется и изучающе смотрит на мою одежду:
— Ты совсем не думаешь о своем внешнем виде. Мы могли бы подстрелить тебя в таком наряде.
— У меня не было большого выбора. Пришлось подчиниться причудам виллаков, чтобы задержать их.
Вслед за Даверном в пещеру входит Сард и поспешно направляется к нам.
— Сапа Инка! — счастливо кричит он, вытирая с лица чужую кровь. — Настал наш час!
— Ты хорошо поработал, солдат! — Оглянувшись, я замечаю Змей, находящихся в пещере, — из разных фаланг, не только из фаланги Сарда. — Были проблемы, когда вы убеждали остальных объединиться против виллаков?
— Никаких. — Он усмехается. — Они знали, что не я придумал этот приказ.
— Они не спрашивали о моих мотивах?
— Вы — Сапа Инка, — отвечает он просто. На полу мой отец издает глухой стон и садится, все еще не приходя толком в сознание. Глаза Сарда расширяются при виде второго Паукара Вами, и он делает шаг назад. — Сапа Инка? — произносит он неуверенно, опуская правую руку к поясу, на котором висит нож.
— Надо было сбить с толку священников, поэтому мне пришлось замаскировать этого человека под меня.
— Приманка? — щурится Сард.
— Да. — Нагнувшись, я беру Вами под мышки и поднимаю. Его глаза лишены выражения, но на теле нет видимых повреждений. — Как ты себя чувствуешь?
— Как будто меня сбила лошадь, — хрипит он, потирая шею. Увидев солдат и мертвых инков в пещере, он улыбается. Потом замечает, что в пещере нет больше кровати королевы, и его улыбка гаснет. — Где эта толстая ведьма?
— Подданные забрали ее с собой. Не огорчайся, они не успели уйти слишком далеко. Мы их догоним и прикончим.
— Моя кукла! Если она проткнет ей сердце…
Я начинаю говорить ему, что забрал куклу, но замолкаю, когда в памяти вплывает образ плачущего Билла Кейси, рассказывающего о своей сестре. Я задумываюсь на мгновение, потом говорю:
— Она слишком безумна, чтобы ясно мыслить. Тебе нечего опасаться. Мы выследим и поймаем ее очень быстро.
Пока мой отец вертится от беспокойства, Райми, ковыляя, выходит вперед и встает перед Эженом Даверном. Вождь клуксеров вздрагивает, увидев окровавленную, едва узнаваемую фигуру, потом наконец понимает, кто перед ним, и улыбается одними губами:
— Капак…
Райми скользит взглядом по лицу Даверна, потом смотрит на меня:
— Что, черт возьми, происходит?
— Временный союз, — объясняю я, кивая в сторону гвардейцев, клуксеров и Змей, которые, уже разделившись на отряды, беспокойно смотрят друг на друга. — Виллаки настроили ваших гвардейцев и клуксеров Даверна друг против друга, и они находились на грани войны. Для этого священники использовали Змей — ребят с бритыми головами и татуировками на лице. Я заключил сделку с Тассо и Даверном. Они инсценировали вторжение на востоке, и священники решили, что начались реальные боевые действия. Чтобы избежать хаоса, виллаки отступили под землю. Гвардейцы и клуксеры, объединившись, спустились в туннели вместе со Змеями. Эти три силы порвали в клочья всех священников, а объединенный авангард стремительно направился сюда, находя дорогу по покерным фишкам, которые мы оставляли по дороге.
