— Это же хорошо. Почему ты говоришь, что это секрет?
Он плечами пожал.
— Не знаю. Нет, конечно, хорошо, у меня отличные родители. Но в молодости я этого почему-то стеснялся. Я не понимал, как можно прожить с человеком столько лет. Не понимал, как отец умудрился встретить женщину, с которой у него вот так всё сошлось. Вокруг все расставались, разводились, а моя мама… я не помню её грустной. И одно время, когда я был молодым и глупым, я был уверен, что они с отцом притворяются. Вот как некоторые родители ради детей притворяются, изображают счастье и любовь. Я был уверен, что и у них так.
Я по руке его провела, погладила.
— Ты был трудным подростком.
— В смысле моей твердолобости и бесчувственности? — Андрей рассмеялся. — Я был очень трудным подростком.
— А сейчас ты им веришь?
— Да. У них потрясающие отношения. Другим мои родители иногда кажутся странными, немного не от мира сего, а они на одной волне. Им даже говорить не нужно, они смотрят друг на друга и всё знают.
— Мне кажется или я слышу нотки зависти?
— Ну, мне уже не семнадцать, сладкая.
— Да, и скакать из постели в постель ты устал.
Он слегка шлёпнул меня по ягодице.
— Не будь врединой.
Мы помолчали, я снова смотрела за окно, а Андрей гладил меня по животу.
— Куда мы поедем, Андрюш?
— Завтра?
Я кивнула.
— В Москву. А там решим.
— Я невеста с приданным, ты знаешь?
— Это ты про Жорика и Халеменчука?
— Конечно. А ты про что подумал? — Я ноги на подлокотник дивана закинула. — На остальное рассчитывать не стоит, обдерёт меня Зудин, как липку. Но в этом тоже можно найти плюсы.
— Это какие?
— Я буду точно знать, что ты женишься на мне не из-за денег, — сказала я и тут же засмеялась.
— Да? Теперь у меня сомнения появились. Большие. Ты за меня из-за денег выходишь?
Я притворно ахнула, попыталась в его руках развернуться, но Андрей меня удержал и даже пощекотал, а я ногами задёргала.
— У тебя что, денег много?
— Ну, я, конечно, не владелец заводов, газет, пароходов, как некоторые…
— Кстати, у меня есть теплоход! — подтвердила я. — Небольшой.
— Замечательно. Завтра не будет. Так вот, я не мистер Твисстер-миллионер, но о своём будущем я забочусь.
Я успокоилась, вертеться прекратила, и спокойным тоном заметила:
— Это хорошо. Главное, чтобы не посадили.
— Да типун тебе на язык. Сплюнь.
Я послушно сплюнула, трижды через левое плечо, всё, как полагается. Потом за руку Данилова взяла, провела пальцем по его костяшкам.
— В общем, мы понятия не имеем, что будем делать, когда уедем.
— Давай не будем бежать впереди паровоза, — отозвался любимый чересчур спокойно. — Надо довести дело до конца.
— Конечно, — сказала я. Выждала минуту, не отпускала его руку, а когда смогла успокоиться, голову Данилову на плечо откинула, в лицо ему посмотрела и улыбнулась вполне естественно. — Пойдём спать?
— Спать захотела? — Я кивнула, поцеловала его, когда он к моим губам наклонился. — Пойдём. Я тебе ещё сказку расскажу. Хочешь?
Я хохотнула, руки ему протянула, когда он поднялся. Андрей меня на ноги поставил и тут же обнял. А я его поцеловала в плечо, коснулась пальцем крестика на его груди. А Андрей вдруг за подбородок меня взял, глаз моих не видел, но наклонился ко мне, и я почувствовала его дыхание на своих губах.
— Я люблю тебя.
Я глаза закрыла.
— Я знаю.
— Нет, не знаешь. И чувство у меня такое, что пока мы из этого города не уедем, ты будешь думать о чём угодно, только не обо мне и не о том, что я тебе говорю. Ты ведь меня не слушаешь. У тебя своё на уме. — Я хотела отвернуться, но Андрей по-прежнему держал меня за подбородок, затем и вовсе лбом к моему лбу прижался. Было и больно и приятно одновременно. — Я только надеюсь, что ты не перемудришь.
— Странное слово, — еле слышно сказала я, — «перемудришь».
— Про тебя, — отозвался он язвительно. Но затем поцеловал, и я тут же про его язвительность забыла.
Зато наутро Данилов, кажется, позабыл и про свои признания, и про обещания и клятвы, и вновь принялся ко мне присматриваться с недоверием. И я бы даже сказала, что с явным подозрением. Я в какой-то момент даже разозлилась и попросила его отвернуться, а свои выразительные взгляды приберечь для дорогого друга Родиона Константиновича, вот кому доверять не стоит.
— Я просто надеюсь, что ты понимаешь — изменить ничего нельзя. Давай подпишем эти бумаги, получим деньги и уедем. — Данилов даже из-за стола поднялся, прервав завтрак, ко мне подошёл и в глаза мне заглянул. — Представь, совсем скоро мы сядем в машину и покинем этот город. Маленький, скучный, ничем ни примечательный городишко. Перед тобой все дороги открыты будут! — Мы глазами встретились, и Андрей поторопился исправиться: — Перед нами. Поедем, куда захочешь.
В том-то и дело, что я, особо, никуда и не хотела. Но меня настырно выживали из родного дома. И что прикажете делать?
Пришлось кивнуть и изобразить воодушевление. Знаю, что получилось не очень, но что есть, то есть. Я и не рассчитывала, что Андрей поверит в мою искренность, мне бы самой поверить, хоть ненадолго.
Я на часы посмотрела, потом указала на тарелку с недоеденной яичницей на столе.
— Ешь, а то мы опоздаем. Родион ведь нас ждёт. Подозреваю, что с нетерпением. — Я кофе допила, сполоснула чашку, на полку её поставила, и подумала о том, что скорее всего, я этой чашкой больше никогда не воспользуюсь. И, вообще, на этой кухне вряд ли буду готовить. А я ведь её люблю, не смотря на то, что она маленькая и тесная, зато уютная. И моя. Я вздохнула. — Мне нужно кое-куда заехать.
Данилов тут же насторожился.
— Куда это?
Я через плечо оглянулась.
— К нотариусу, Андрей. Или ты думаешь, что я слепо доверюсь Зудину? Пусть поищет другую дуру.
Он тарелку от себя отодвинул, рот салфеткой вытер, потом сдавленно кашлянул.
— Тогда расскажи, что задумала.
— Да ничего я не задумала! Вы же… — Я сбилась на полуслове и поспешила исправиться: — Он же хочет получить всё? Вот он и получит, я не собираюсь не отказываться, не спорить. Но мне нужен мой нотариус. Родиону я не доверяю.
Данилов недовольно пожевал губами.
— Как хочешь.
— Вот и замечательно. — Я отвернулась от него, наверняка выглядела взвинченной и немного разозлённой, но, если честно, такого эффекта и добивалась. Не хотела, чтобы Данилов принялся меня переубеждать, а так, надеюсь, не рискнёт.
