— Возможно. — Джули улыбнулась. — Но я вывихнула ногу и…
— С тренировками придется подождать.
— Как скажете, мистер Даймонд.
После схватки на крыше Джули имела полное право отдохнуть, но настояла на том, чтобы присутствовать на допросе Берта Джонса. Ей еще многое хотелось выяснить.
Джонс сидел в кабинете, скрестив руки на груди и скорчив презрительную гримасу. На его лице было написано: «В гробу я вас всех видал». Даймонд невозмутимо провел подготовительный этап допроса. Он раскалывал и более крепкие орешки.
— Начнем с вашего имени. Большинство знают вас как Берта, но вы Гилберт Джонс, верно?
Кивок.
— И в клуб «Ищейки Бата» — если не ошибаюсь, это было четыре года назад, — вы вступили именно как Гилберт.
Снова кивок.
— Почему?
Джонс нахмурился:
— Что почему?
— Почему Гилберт? А не Берт?
Молчание.
— Это не такой уж странный вопрос, — заметил Даймонд. — Я пытаюсь понять ваши мотивы. Вы умный человек. Вы хорошо понимали, что на людей вроде миссис Уайчирли или Майло Моциона имя Гилберт произведет гораздо большее впечатление, чем Берт. Я прав?
— Если хотите.
— Нет, я спрашиваю вас.
Джонс немного подумал:
— Сажем так: где-то меня знают как Берта, а в других местах — как Гилберта. Это ведь не преступление?
— Разумеется. Вы работаете — как это называется? — спортивным администратором. Некоторые считают, что если человек весь день ходит в тренировочном костюме и кроссовках, у него пустая голова. Он просто качок. Просто Берт. Но стоит вам надеть костюм, повязать галстук и назваться Гилбертом, как отношение к вам сразу меняется. Истина заключается в том, что вы интеллектуал. Вы много читаете. В основном про Джеймса Бонда, верно?
Джонс вдруг вспыхнул и ткнул в Даймонда пальцем.
— Не смейте меня унижать!
— Об этом я и говорю, — весело подхватил Даймонд. — Вам требуется уважение. Надеюсь, вы достаточно квалифицированны для своей работы?
— У меня диплом и три года тренерства.
— Где учились?
— В Лафборо.
— Я вижу, вы здорово потрудились.
Джонс смерил его взглядом, не очень понимая, смеются над ним или нет.
Даймонд спокойно смотрел ему в лицо. Он не сомневался, что этим человеком двигали больное самолюбие и глубокая убежденность в том, что его не ценят по заслугам.
— Я имел в виду умственный труд, — продолжал он. — Понятное дело, физические тренировки тоже важны, но вы так упорно учились, так много работали над книгами, а теперь на это всем наплевать, верно?
Джонс молча скривил губы, что можно было счесть за знак согласия.
— Вы эксперт по книгам Яна Флеминга. Настоящий авторитет. — В голосе Даймонда не было и намека на насмешку. — Вы вступили в клуб «Ищеек», чтобы говорить о Флеминге, но что-то сразу пошло не так, потому что вы пробыли там всего пару недель. И я догадываюсь почему. Эти люди с их огромным самомнением — я их видел. Могу поспорить, что они сказали вам какую-то колкость: о вашем прошлом или о книгах, которые вы читали, — что-то такое, что вас уязвило и оставило чувство обиды. Не важно, что именно.
У Джонса вырвалось:
— Для меня как раз важно.
— Да? И что это было?
Джонс поморщился. Его рана еще не зажила.
— Они сказали, что Флеминг — это мелодраматическая чепуха. Тупые ублюдки. Начали трещать, что я только зря отнимаю у них время и что они не собираются обсуждать всякую ерунду. Да что они понимают? Флеминга уважали люди почище их: президент Кеннеди, Кингсли Эмис. Меня до сих пор передергивает, как вспомню об этом. Его книги навсегда изменили жанр шпионского романа. Блестящий стиль. Море эрудиции. Внимание к деталям. Если книга пользуется большим успехом, это еще не значит, что речь идет о макулатуре. Агату Кристи тоже продают миллионными тиражами, но «Ищейки» обсуждают ее за милую душу.
— Хотите сказать, что вступились за репутацию Флеминга? — спросил Даймонд. — Или все-таки они задели лично вас?
На шее Джонса задергался мускул.
— Они обо мне ничего не знали. Я не сказал им, где работал.
— Тем более это должно было вас обидеть. Значит, критиковали вас самих — ваш голос, ваши манеры…
— Никто меня не критиковал. Они просто стали меня игнорировать, потому что я восхищался только Флемингом и больше никем.
— Поэтому вы и ушли через три недели?
— Жаль, что не ушел сразу.
— А потом обо всем забыли, пока вам не представилась возможность отомстить?
Джонс покачал головой:
— Нет. Я ничего не забыл.
Разумеется, он не забыл. Эта рана жгла его много лет.
— Через какое-то время вы встретили Ширли-Энн, и она переехала к вам. Как и вы, она любила читать детективы.
— Она читала все подряд.
— По крайней мере, вы сошлись на Флеминге. И она вступила в клуб «Ищеек».
— По собственной воле, — уточнил Джонс. — Я ее не заставлял.
— Нет?
Даймонд с Джули переглянулись: оба знали, что это ложь. По словам Ширли-Энн, Берт сам принес ей рекламную брошюру из фитнес-центра и показал заметку об «Ищейках», зная, что она помешана на детективах. Но это была второстепенная деталь, и Даймонд не стал заострять на ней внимание. Даже если Берт использовал Ширли-Энн, она не была соучастницей в этом деле.
— Ширли-Энн ничего не знала. Она понятия не имела, что я был членом клуба.
Даймонд кивнул.
— Допустим. Потом вы просто сидели и ждали, когда она начнет рассказывать вам про этих снобов, не сумевших оценить ваш ум. Вы выбирали подходящий момент. Хотели позабавиться за их счет.
— Позабавиться? — переспросил Джонс, словно услышав иностранное слово.
— Утереть им нос.
— Верно.
Такой вариант устроил его гораздо больше. В его намерениях не было ни капли юмора. Он был дьявольски серьезен.
Даймонд добавил:
— Вы хотели выставить их дураками.
Судя по всему, он нашел правильное выражение. Джонс удовлетворенно улыбнулся:
— Да, и я не упустил свой шанс. Особенно когда узнал, что там сидит все та же банда. Этот гомик с дурацкой бородой и та старая ведьма, Полли. Ширли-Энн любит мне все рассказывать. Она говорит, что может заболтать всю Англию. Я не против. У меня был хороший информатор. Она посвятила меня во все подробности своей первой встречи в клубе.
— Когда «Ищейки» обсуждали тайну запертой комнаты?
