Первая загадка. Вызов
Глава 1
Детектив-суперинтендант Питер Даймонд скорчился на заднем сиденье патрульной машины, которая, включив мигалку и ревя сиреной, мчалась на полной скорости по Кейншэм-байпас в сторону Бата.
— Берегись придурков за рулем! — крикнул он водителю.
— Нас видно за милю, сэр.
— Да, но кто знает, что придет им в голову?
Даймонд чувствовал, что каблуки его ботинок вот-вот продавят пол. В машине он оказался только потому, что выступал свидетелем в Бристольском суде и попросил патрульного подкинуть его до Бата. Вызов поступил почти сразу же, как они отъехали от города. Дьявольское невезение.
— Ты говоришь — звонили из банка?
— Да, сэр.
— У тебя есть счет в банке, сынок?
— Да, сэр.
— В этом отделении?
— Нет, сэр.
— А, тогда хорошо.
— Похоже, там что-то серьезное.
— Такое случается сплошь и рядом, — ответил Даймонд, пытаясь перекричать рев сирены. — Как только какой-нибудь бедняга уходит в минус, банк съедает его заживо. Это настоящие акулы. Они присылают тебе уведомление, что ты превысил кредит на пару фунтов, и берут с тебя десять фунтов за то, что его отправили.
Разговор заглушил рев сирены. Даймонд старался не смотреть на придорожную зелень, сливавшуюся за окном в мутную полосу. Еще этим утром, сидя в суде, он всерьез думал, что работать полицейским в Бате — пара пустяков. Когда они подлетели к кольцевой развязке между Бат-роуд и Бродмид-лейн, он закрыл глаза.
Взвизгнув тормозами, машина остановилась у банковского отделения на шоссе А4 в Солтфорде.
— Кажется, мы первые, — без особой радости заметил Даймонд. — Интересно, этот клоун у двери — один из них или один из наших?
Мужчина в серой «тройке» помахал им рукой — явный признак «своего». Он подскочил к машине раньше, чем Даймонд успел вытащить из салона свое грузное тело.
— Раутледж, — представился господин в «тройке». Голос у него был сладким, как фруктовое желе. — Старший клерк. — Он протянул руку Даймонду с деловым видом, словно перед ним был новый клиент, желавший открыть счет. — Быстро вы приехали.
— Что тут стряслось?
— Наш управляющий, мистер Беллини, мертв.
— Мертв?
— Да, убит выстрелом в голову, — подтвердил клерк сухим тоном британского актера, демонстрирующего мужество на поле боя.
— Вот как? Стрелок еще в здании?
— Э… нет.
— Есть свидетели?
— Свидетели? Нет, все произошло в кабинете мистера Беллини.
— Но люди должны были слышать выстрел.
— Тут вы правы.
— И видеть, как убийца вышел из кабинета.
Раутледж задумался.
— Боюсь, что нет. Спросите их сами. По-моему, все попрятались за столами.
Даймонд старался быстро усвоить полученную информацию.
— Если никто не видел, как стрелявший вышел из кабинета, откуда вы знаете, что его там нет — у мистера Беллини?
Ратуледж пожал плечами и скромно улыбнулся.
— Дело в том, что это я его застрелил. Простите, что говорю так прямо, офицер. Но мистер Беллини был тот еще засранец.
Глава 2
Церковь Святых Михаила и Павла, возведенная в тот год, когда королева Виктория взошла на трон, расположена на перекрестке Брод-стрит и Уэлкот-стрит, недалеко от «Подиума» и здания почтамта. Писатель Джон Хэддон в своем «Описании Бата» назвал это место «ловушкой для глаз» — лучше, действительно, не скажешь. Ее шпиль величаво возвышается над городом. Южный фасад, сильно усеченный из-за нехватки места, был вдохновлен собором в Солсбери. Правда, в центре Бата он смотрится не очень. Узкие окна, острые шпицы и стрельчатые арки плохо сочетаются с георгианскими фронтонами и портиками. Самое приятное, что случилось с этим зданием за последние десятилетия, — очистка стен. После того, как с камней сняли столетнюю копоть, церковь стала куда лучше вписываться в окружающую архитектурную среду — если не по форме, то по цвету.
В этот пасмурный октябрьский день, около восьми вечера, на перекрестке со стороны Брод-стрит появилась женщина в желтом плаще и с большим зонтом, которым она старалась заслониться от окрестных зданий. Громада собора действовала на нее угнетающе: Ширли-Энн Миллер не любила ходить в церковь. Она была в храме единственный раз — много лет назад, во время фестиваля, на концерте Найджела Кеннеди. Ее увлечение этим панк-скрипачом началось лет в пятнадцать и продлилось чуть ли не до тридцати. Но сегодня она шла сюда совсем по другой причине, и причина эта, судя по всему, была очень веской, поскольку встречу назначили не где-нибудь, а в церковном склепе.
Дверь в храм оказалась закрыта. Ширли-Энн поискала другой вход, начиная сомневаться в том, что ее правильно проинформировали. Со стороны Уэлкот-стрит обнаружились невысокие перила, за ними — спускавшиеся вниз ступеньки. Она сняла очки и протерла стекла, пытаясь понять, что делать дальше. Лестница заканчивалась дверью с аркой и явно вела в подвальный этаж. Женщина закрыла зонтик, как следует его встряхнула и, глубоко вздохнув, спустилась вниз.
Она боялась увидеть могильные плиты и надгробия, затянутые паутиной, но вход в крипту оказался светлым и просторным. В коротком коридорчике имелось несколько дверей, и за одной из них слышались чьи-то голоса.
Ширли-Энн всегда нервничала перед встречей с новыми людьми, но тут уж ничего нельзя было поделать. Она толкнула стеклянную дверь и вошла в комнату. Помещение напоминало палату в частной клинике: теплое, уютное, с большим ковром и ярким светом, без малейших намеков на гробы. На желто-кремовых стенах висели туристические постеры. Все выглядело таким чистым и стерильным, что она испугалась, как бы не запачкать ковер мокрой обувью.
Находившаяся в комнате пара оборвала разговор и уставилась на Ширли-Энн. Сидевшая ближе к ней женщина — немолодая, с широким напудренным лицом и изумрудными тенями вокруг глаз, в переливчато-синем платье с высоким воротником, — показалась ей похожей на восточную царицу. Нефритовые серьги, ярко накрашенные ногти… Все остальное выглядело скорее по-европейски: светлые завитые волосы и сочные оранжевые губы, сжатые в надменной гримасе.
Мужчина был не менее внушителен в своем роде. Свою пышную черную бороду он, похоже, приобрел в маскарадной лавке: она никак не вязалась с его седыми волосами. Ширли-Энн невольно пришло в голову, не приклеена ли его борода к очкам и не продавались ли они одним комплектом.
Поскольку те продолжали хранить молчание, она представилась.
