Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 93
Тем временем в штаб Второй армии было послано сообщение об аресте Гиммлера. Пока капитан Селвестер ждал приезда из Люнебурга старшего офицера разведки, он предложил Гиммлеру переодеться в форму британской армии. Другой одежды у него не было, но когда Гиммлер увидел, что ему предлагают надеть, то сразу отказался – видимо, он боялся, что его сфотографируют во вражеской форме и опубликуют фотографию в прессе. Он согласился надеть лишь рубашку, кальсоны и носки, поэтому ему дали армейское одеяло, чтобы он мог в него завернуться.
Капитану Селвестеру не давала покоя мысль о пропавшем пузырьке. Он постоянно следил за Гиммлером. Этот странный человек возбуждал в нем любопытство.
«Все время, пока Гиммлер находился на моем попечении, он держался очень спокойно и вежливо, очевидно понимая, что выхода нет. Он охотно поддерживал разговор и временами казался даже веселым. Когда я впервые увидел его, у него был больной вид, но после того, как он поел и помылся (бриться ему не разрешили), он стал выглядеть гораздо лучше. Гиммлер провел в моем лагере примерно восемь часов; при этом он часто спрашивал меня о своих «адъютантах», похоже, он искренне о них беспокоился. Мне трудно было поверить, что передо мной – тот самый Гиммлер, о котором мы столько читали в прессе до и во время войны».
Примерно в восемь часов вечера в лагерь прибыл полковник Майкл Мерфи – начальник разведки из штаба генерала Монтгомери. Он сказал, что должен снова обыскать Гиммлера и его телохранителей. В ответ Гиммлер еще раз назвал свое имя, явно рассчитывая на особое отношение. Он также утверждал, что у него есть послание для генерала Монтгомери. Полковник Мерфи никакого письма не видел.
Кроме пузырька, найденного в подкладке пиджака, другого яда у Гиммлера не обнаружили, и полковник Мерфи принял решение доставить Гиммлера в штаб Второй армии. Его отвезли туда на машине под охраной полковника Мерфи и еще одного офицера разведки. Больше капитан Селвестер его не видел.
Полковник Мерфи пишет:
«Я понимал, что Гиммлер может прятать еще одну порцию яда – скорее всего, во рту или в прямой кишке. Я велел ему одеться, а сам позвонил своему заместителю и приказал прислать врача к коттеджу, который я специально приготовил для таких людей, как Гиммлер».
Гиммлера доставили в следственный центр, расположенный в доме на Ульцнерштрассе, и передали на попечение старшины Эдвина Остина, которому поначалу не назвали имени заключенного. Но по его собственному признанию, которое он сделал на следующий день корреспонденту Би-би-си, Остин узнал Гиммлера, как только тот вошел в комнату20. Он по-прежнему был закутан в армейское одеяло.
Некоторое время назад Остин не сумел предотвратить самоубийство генерала СС Прутцманна, который на его глазах разгрыз зубами ампулу с цианидом. Теперь старшина был полон решимости реабилитировать себя. Указав Гиммлеру на кушетку, он сказал по-немецки:
«Вот ваша кровать. Раздевайтесь».
Гиммлер, казалось, не понимал его. Он недоуменно смотрел на Остина, а потом повернулся к переводчику.
«Он не знает, кто я», – сказал он.
«Знаю, – возразил Остин. – Вы – Гиммлер. Тем не менее вот ваша кровать. Раздевайтесь».
Гиммлер попытался смутить его пристальным взглядом, но старшина спокойно смотрел на него. Гиммлер первым отвел глаза и, сев на кушетку, начал снимать кальсоны.
Прибывшие некоторое время спустя полковник Мерфи и армейский врач капитан С.Дж. Уэллс провели обычный осмотр заключенного. Они все еще подозревали, что у Гиммлера может быть яд. Когда он разделся, они осмотрели все его тело – уши, подмышки, волосы, ягодицы. Потом врач приказал ему открыть рот и, по словам полковника Мерфи, «сразу увидел маленький черный шарик, торчащий между зубами с правой стороны в нижней челюсти».
«Подойтите к свету, – велел врач. – Откройте рот».
Он засунул два пальца в рот заключенного. В этот момент Гиммлер резко отдернул голову и сильно прикусил пальцы врача.
«Он сделал это!» – закричал врач.
Полковник со старшиной бросились на Гиммлера и, повалив на пол, перевернули на живот, чтобы он не смог проглотить яд. Доктор держал его за горло, пытаясь заставить выплюнуть отраву. В течение пятнадцати минут они боролись за его жизнь, давали рвотный порошок, промывали желудок, использовали различные методики искусственного дыхания, но все было тщетно. «Он умер, – рассказывал старшина, – мы накрыли его одеялом и ушли»21.
Через два дня Гиммлера похоронили в неприметном месте в окрестностях Люнебурга. Тело завернули в армейское одеяло, обмотали маскировочной сетью и перевязали телефонным проводом. Тайную могилу Гиммлеру выкопал старшина Остин, который в гражданской жизни был мусорщиком.
Приложение А
Характеристика Гиммлера в изложении Адольфа Эйхмана
Перед судом в Израиле Адольф Эйхман добровольно согласился пройти тщательную проверку, во время которой были просмотрены и обсуждены сотни документов (большей частью фотокопии аффидевитов[15] и картотеки РСХА). Допросы начались 29 мая 1960 года и продолжались почти каждый день до 15 января 1961 года; было записано 76 пленок и 3564 страницы машинописного текста. Израильское посольство в Лондоне любезно предоставило нам полный отчет допроса.
Эйхман охотно сотрудничал со следователями; он вел себя так же подобострастно, как и со своими бывшими лидерами. Он гордился своей педантичностью в исполнении приказов и с удовольствием описывал всю систему делопроизводства. Эйхман утверждал, что вступил в СС в 1931–1932 годах (он не помнил точной даты) под влиянием Кальтенбруннера, с которым был знаком с детства. Потом он вступил в СД и получил должность секретаря в Музее франкмасонов; впоследствии, как известно, он стал специалистом по еврейским делам.
Во время допроса Эйхман несколько раз подчеркнул, что приказ о физическом уничтожении евреев был отдан Гитлером, а Гиммлер лишь отвечал за техническую сторону вопроса. Своего прямого начальника Эйхман характеризует (с. 38–39) как человека, «всегда готового оказать услугу фюреру». По его словам, Гиммлер «много внимания уделял мелким деталям, но был способен под влиянием импульса подписать далеко идущий указ». На с. 146 Эйхман снова упоминает об импульсивности Гиммлера, который отдавал имеющие серьезные последствия приказы, как только ему в голову приходила какая-либо свежая идея; вместе с тем, когда такой приказ попадал в соответствующее ведомство, Гиммлер часто – словно испугавшись последствий – отменял его.
Эйхман вспоминает о том, с каким отвращением Гиммлер относился к запачканным никотином пальцам. Служившим с ним офицерам настоятельно рекомендовалось пользоваться лимоном и пемзой, которые всегда лежали в умывальной комнате в поезде Гиммлера. Все, кто этого не делал, рисковали получить Rauchverbоt[16] на три или шесть месяцев; это означало, что офицера, пойманного с сигаретой в этот период, сразу же увольняли из рядов СС.
Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 93
