— Куда мы идем? — поинтересовался Егор, нагнав уверенно шагавшего первым Бурбурэля.
— На постоялый двор, — отозвался тот. — Нужно передохнуть…
— Собрать сведения? — негромко хихикнул где-то за спиной гоблин, но эльф-маг эту насмешку проигнорировал.
— Морально подготовиться, чтобы завтра выступить со свежими силами… — тут он зацепился взглядом за очередную барышню на крылечке, обладавшую исключительно выдающейся грудью. — Хм… э, выступить… А, о чем это я? Да, выступить против Зла. Ты должен…
В этот момент Егору показалось, что на крыше следующего дома по правой стороне что-то шевельнулось. Уловив негромкое треньканье, он почему-то нагнулся, и нечто пролетело над самой его головой, зацепив волосы на затылке.
— Стрела! — воскликнул Ганди-Ла, которому означенный снаряд едва не вошел в ногу.
— И стрелок… — добавил Торот.
Нечто блеснуло в свете оставшегося позади фонаря, метнулось вверх. Раздался хрип, и обратно, вниз, полетело тело. Раскинув руки, с хрустом ударилось о мостовую и осталось лежать.
Из разжавшейся ладони выпал небольшой арбалет — настоящее произведение искусства.
— Нападение! К оружию, Хранители! — загрохотал Бурбурэль, его посох окутался коконом из серебристых искр, они закружились и полетели в стороны, словно тысячи бесшумных ос.
Егор выдернул Яхирон одним быстрым, ловким движением, Бешеный Соня вскинул дубину, в руке у рахива оказался его любимый огненный шар. Аэрозэль застыл, точно статуя лучника, целясь куда-то вверх, гоблин пригнулся, держа в каждой руке по ножу.
Желания приходить в боевую готовность не проявил только Помело.
— Он был один, — сообщил маг-эльф, когда искры начали возвращаться и вокруг его высокой фигуры закружилась настоящая серебристая метель. — Рядом более никого. И это странно.
— Гильдия? — спросил Егор.
Бурбурэль посмотрел на него удивленно:
— При чем тут они? Наемные убийцы по всем канонам не имеют права принимать участия в разборках между героем и черным магом. Кроме того, у Гильдии другой почерк. Они убивают с близкого расстояния — нож, удавка, яд, отравленная игла, но никак не лук и не арбалет. Это маньяк-одиночка, и только помощью хварны, что до предела обострила твою интуицию, можно объяснить тот факт, что ты уцелел.
Егор, не заметивший никакого обострения, кивнул и подумал, что канонам на этот раз следует только одна сторона.
— Посмотрим, что за гусь, — Торот мягким скользящим шагом приблизился к убийце и осторожно перевернул его. — Ого, да это гном… Если бы он швырнул топор, а не за арбалет взялся, могло получиться лучше.
Помело гневно встопорщил бороду, но решил, что сейчас не лучший миг, чтобы вступаться за честь собственного народа.
— Обыщи его, — велел Бурбурэль.
— Сам знаю, де… шеф, — гоблин зашарил по карманам трупа, и стало ясно, что занятие это для него не в новинку. — Ничего, даже денег нет… хотя оружие можно продать, оно новое почти.
— Бери его, и пошли отсюда, — вмешался Егор. — Не нравится мне тут.
Нельзя сказать, что покушение его напугало, но зато после него появилось четкое ощущение, что за ним наблюдают, без особой навязчивости или агрессивности, приглядывают, чтобы вчерашний студент никуда не делся.
— Пошли, — согласился маг-эльф, Торот подхватил арбалет, и они зашагали дальше.
Теперь Егор держал руку на эфесе и постоянно оглядывался, справа его закрывала могучая туша Махота, слева шагал настороженный Ганди-Ла. Прикрытие сверху обеспечивал Аладдин, ну а спереди был Бурбурэль, тощий, но жилистый, так что имелась надежда, что очередная стрела, если что, в нем застрянет.
Однако изобилие сподвижников не помогало — Егор по-прежнему чувствовал, как ему пялятся в спину, но при этом не мог понять, откуда именно, и это жутким образом раздражало.
— Вот то место, что нам нужно, — сказал маг-эльф, когда они свернули в особенно узкий и вонючий переулок. — В последний раз я ночевал тут пять лет назад, когда проводил глубокую разведку во владениях Ольвхоретана. Тогда он еще не был так могуч, и вершины Бульхулюма не дымились.
«Тем местом» оказался постоялый двор, на вывеске которого топырила крылья большая летучая мышь. При взгляде на нее Егору вспомнилась песня «На самом деле я Бэтмен, никто не знал, а я Бэтмен…», а когда он переступил порог, на ум пришло словечко «бардак».
Судя по первому впечатлению, хозяин заведения пробавлялся мародерством.
Столы тут были самые разные, маленькие полированные и огромные из неошкуренных досок, их окружали разнообразные стулья, табуретки, лавки и даже мягкие кресла. На стенах висели криво прибитые головы животных, и меж них выделялась драконья башка преклонного возраста — местами облезлая, перекошенная, но все равно жуткая.
— О, любезные гости, — поспешил навстречу хозяин, высокий и статный, с улыбкой на приятном лице. — Проходите, во имя всех богов, что почитаются на этой благословенной земле.
Егору при взгляде на него кольнула глаз какая-то странность, но какая именно, он сначала не понял.
— Пройдем, не сомневайся, — сказал Бурбурэль. — А еще мы собираемся тут заночевать.
— К вашим услугам, — хозяин поклонился. — Позвольте предложить вам крэк подержанный, двести менок за унцию, с одной дозы сносит башню, бурдляк черный, пятьдесят менок за унцию, курится в компании, создает хорошее настроение, сифозу вонючую, по триста менок за унцию, уносит в мир чудных видений, громбошлеп ламинорхский…
— Это что, наркота? — удивился Егор.
— Она самая, — хозяин развел руками. — Согласно эдикту правителя нашего, обязан я предлагать всем постояльцам без исключения вещества дурманящие, а если делать этого не буду, то мигом останусь без лицензии. Так что повремените, любезные гости, должно мне перечислить весь список… Итак, громбошлеп ламинорхский, тысяча менок за унцию…
Круживший под потолком Аладдин одобрительно улыбался.
— Слышь, братуха, — прошептал Помело, ткнув Торота в бок. — Давай возьмем этого, бурдляка черного, менок на пять. Зуб даю, укуримся так, что дым из ушей пойдет, кайф поймаем, в натуре.
— Можно, — отозвался зеленокожий.
Но удача в этот день была не на стороне гнома и гоблина, поскольку их разговор услышал Бурбурэль.
— Вы, низменные порождения компостной ямы! — загрохотал он, когда хозяин замолк. — Вы, принявшие на себя высокое звание Хранителей, должны быть выше всего мирского и нечистого! Обязаны гордиться своей высокой миссией и представлять собой пример… ну, пример, — тут трезвомыслие взяло верх над пафосом, — хотя бы того, что порокам можно не поддаваться.
— Придется обойтись пивом, — заключил Торот. — А насчет мирского и нечистого — это что, и в туалет не ходить?
Эльфийский маг гневно нахмурился, но ничего не сказал.
