— Ты потеряла сознание при переходе.
— Так всегда бывает? — я представила, как буду выхватывать тошнотики, каждый раз ныряя туда-сюда.
— Нет. Думаю, — сказал он менее уверено, — наверное, это из-за того, что ты воспользовалась им впервые спустя многие годы.
— Надеюсь, в следующий раз будет легче.
— Так и будет, — сказал он.
Я снова попробовала открыть глаза. Золотистый свет. Белые высокие потолки. Я сидела у него на руках полулежа, прижавшись щекой к груди. Серый ангорский свитер приятно щекотал кожу.
— Это и есть Амбре? — в моем голосе звучало разочарование.
Илай засмеялся.
— Мы в паркинге. Дальше пока не пробрались.
Я подняла на него взгляд. Глаза Илая были единственным, что я видела. И в них — столько всего, от восторга до растерянности. Стук его сердца говорил — «доверься мне», удар за ударом прибавляя мне сил. На седьмом он придвинулся ко мне ближе, наклонил голову, так что наши губы оказались на одной линии.
— Позволь мне? — прошептал он тихо, бархатисто.
Я подалась к нему.
Илай, подобно ангелу, объял меня руками, словно крыльями. Его глаза казались бездонными, настолько глубокими, что хотелось в них нырнуть с головой, погружаться сквозь черные, как ночь, ресницы. Хотелось в них утонуть.
Он нежно прикоснулся губами к моей щеке. Я потянулась к его волосам, позволяя пальцам запутаться в их шелковистых волнах. Илай еще раз заглянул ко мне в глаза и раскрыл мой рот своим. Я невольно застонала, когда по мне разлилась теплая волна. Это уже было нечто новое. Я ощутила нас единым целым. Словно я и он были одним существом и вокруг — только чистая энергия. Безграничная сила и свобода.
Этот поцелуй тоже не походил на прежние. Как будто он был всего лишь вкусной пенкой на бодрящем капучино. Но руки Илая так и продолжали нежно держать меня, словно в колыбели. Когда мои ладони скользнули по его рукам, плечам, я почувствовала, как расслаблен он был, полностью погружён в себя. Затем Илай немного подался назад, не разрывая зрительного контакта. От новых чувств, энергии, бьющей через край, у меня дрожали пальцы, а голова шла кругом.
Сердце колотилось очень быстро, казалось, еще немного — и оно пробьет дыру в груди. Зрачки Илая расширились, закрыв собой почти всё пространство радужки, которая обрамляла их, словно горящий обруч. Если бы я не знала причину, можно было бы подумать, что он принял сильнодействующий наркотик. Все мои признаки недомогания бесследно испарились. Я чувствовала себя так бодро и счастливо, как никогда прежде, словно слопала упаковку энергетика или еще чего-то посильнее. Все страхи, опасения, неуверенности бесследно испарились.
— Я знаю, что будет у меня на завтрак вместо кофе, — возбужденно улыбался Илай.
— Мы думаем об одном и том же, — сказала я, поднимаясь.
Паркинг имел овальную форму. Середина, окруженная стеклянным ограждением, оставалась полой, словно шахта гигантского лифта. Мы находились почти на самом верху, отсюда виднелись десятки ярусов, уходящие вниз, окаймленные нитями золотистого света. Илай потянул меня за руку, уверенно лавируя между бесконечными рядами машин. Шаги гулко отстукивали от стен, разносясь мелодичным эхом в необъятном пространстве, напоминающем улей.
И вот он остановился у черного мотоцикла, опасно блестевшего раздутыми крыльями. Мускулистые формы кричали о его сверхмощи. Он был похож на монстра, покрытого хитиновой броней. Матовые черные трубы вились по нему, как щупальца. На широких колесах был начертан геометрический рисунок, напоминающий следы от удара кнутом. Илай оседлал его привычным движением. Мотор обрадованно зарычал, поприветствовав хозяина, шины восторженно визгнули, оставляя позади место своего заключения.
Мы заехали на металлическую платформу в центре и стали опускаться вниз ярус за ярусом, пока лифт не остановился. Илай повернулся в пол-оборота, игриво подмигнул мне и сказал:
— Держись!
Он рванул с места, выскакивая из паркинга на ярко освещенную улицу, битком набитую туатами.
Это оказалось совсем не то, что я ожидала увидеть. Мне представлялась райская долина, залитая солнечным светом, небольшие уютные домики с черепичными крышами и цветными ставнями. Откуда я взяла этот образ? Не знаю, может, из сказок или фильмов. Мне казалось, что божества природы должны жить в единении с ней. Этот же город напоминал Токио.
Огромные небоскребы, освещенные миллионами цветных огней, устремлялись в кобальтовое небо, усыпанное неправдоподобно яркими звездами. Мы мчались вдоль улицы, заключенной в объятия стеклянных зданий, пестреющих рекламными вывесками. Они сверкали одна ярче другой, переманивая внимание прохожих. Никогда не видела столько пешеходов, туаты просто гуляли по улицам. Подростки, словно стайки райской танагры, одетые во что-то невообразимо яркое, дурачились и громко смеялись. Розовые парики, пластиковые юбки в сочетании с высокими гольфами и очками с подсветкой. Я будто попала в мультик.
Широкая восьмиполосная улица была битком набита машинами, которых я раньше никогда не видела. Амбре оказался совсем другим миром, другим измерением. От огромного количества иллюминации, отражающейся от мокрого черного асфальта, как от ночного моря, глаза разбегались в разные стороны, не зная, за что уцепиться. Мотоцикл ехал так быстро, что мне казалось, меня вот-вот снесет порывом ветра. Впереди показался гигантский мост, пролегающий через длинный пролив. Мост был воплощением разгулявшейся фантазии архитектора. Ему не было видно конца. Кружевные металлические конструкции лежали на изящно изогнутых столбах, подсвеченных голубым светом, струившимся откуда-то из глубин спокойных вод.
Вскоре пейзаж из зеркальных небоскребов сменился. Здания стали меньше, но роскошней. Дорогие особняки и виллы, отгороженные искусно подсвеченными зелеными изгородями, оспаривали первенство.
Мы подъехали к высоким кованым воротам с гербом. На гербе изображались вставшие на задние лапы ирбис и лошадь, по обе стороны от башни. Над их головами сияли месяц и солнце, а под ногами расстилалась мандрагора. В самом центре рос дуб, а на нем — знак из переплетения трех волнистых линий. Он мне что-то напомнил, но я не успела рассмотреть его хорошо; ворота разъехались в стороны, пропуская нас внутрь переднего двора. Посередине раскинулся римский фонтан. Выложенная мелкой плиткой дорога вела вокруг него прямо к мраморным ступеням парадного входа.
Ясно, Ульманас не из числа скромников. Всё здесь кричало о его богатстве и высоком положении. Илай заглушил мотор, спрыгнул с мотоцикла, подавая мне руку. Вот оно. Я стояла перед дверями логова чудовища, которое, возможно, убило моих родителей, и оставалось лишь гадать, что приготовило для меня.
Всё, на что я была способна, — это дышать. Держась за руки, мы поднялись к двойным высоким дверям. Звонок остро пиликнул, словно иголкой ткнули, дверь почти сразу открыл дворецкий. Он был совсем невысоким, ниже меня, и худым, как подросток, с маленькими ступнями и ладонями. Этот человек напоминал гномика — с добрым лицом, серыми глазами и лучиками морщин, отходящих от них. Он скользнул по мне взглядом, мне показалось — как-то испуганно. Наверное, я сама слишком сильно переживаю.
