Таким образом, в 1887 году появились на свет две брошюры, вместившие в себя лишь малую часть материала, развернутого и переведенного на английский. Их чтение производит странное впечатление, поскольку М. решил, что эта тема требует особого, архаичного, евангельского языка. Вот, например, заключительная фраза рассказа о его первой встрече с Учителем:
«И через короткое время М. склонил главу пред Учителем. Учитель даровал ему позволение уйти и изрек: приди еще».
Вивекананда с энтузиазмом приветствовал выход брошюр в письме, типичном для него:
«C'est bon, mon ami – теперь ты делаешь то, что надо. Выходи на свет, дружище. Нечего спать всю жизнь, время летит. Браво! Все правильно».
Тем не менее все согласились с тем, что Рамакришна должен быть услышан так, как он говорил, – и на родном языке, поэтому М. взялся приводить в порядок и публиковать свои записи в бенгальском оригинале. Несколько журналов начали печатать их с продолжением. В 1902 году Тригунатитананда собрал все опубликованное и выпустил в свет отдельной книгой.
Со временем появились еще четыре тома, которые вместе и составили «Евангелие от Рамакришны»; последний был напечатан в 1932 году, когда умер М. Автор «Евангелия» работал медленно. Отчасти причина была в его загруженности другими делами – в 1905 году он приобрел собственную школу, так называемый Институт Мортона, – отчасти же дело было в том, что М. рассматривал свой труд как бого-почитание. Перед тем как сесть писать, он проводил много времени в медитации и в тот день принимал пищу только один раз.
В 1907 году по просьбе М. Свами Абхедананда отредактировал английский вариант, осовременив язык и добавив ранее выпущенные места, которые сам перевел непосредственно с бенгальского. Но и это не было, конечно, завершением издания, потому что полный текст М. появился лишь двадцать четыре года спустя. М. расположил материал в форме тематических подборок, свободно передвигаясь во времени в поиске наиболее значимых для темы записей. Только в 1924 году, когда Свами Никхилананда опубликовал свой английский перевод «Евангелия», записи предстали перед читателем в строго хронологическом порядке.
М. был бы, без сомнения, потрясен, если 6 мог узнать, что наступит день, когда Олдос Хаксли сравнит его с Босуэллом, а «Евангелие от Рамакришны» назовет уникальным произведением «литературы о житиях святых». Но похвала Хаксли это не более чем констатация факта. Заслугу М. перед грядущими поколениями невозможно переоценить. Такого рода задача могла бы смутить самого тщеславного писателя. М. был тщеславия лишен.
М. – идеал мирянина в представлении Рамакришны. Он был серьезным просветителем и ученым, пользовался авторитетом и уважением, но сам неизменно рассматривал себя как слугу и незначительнейшего из людей. Мирское не могло подчинить его себе даже своей любовью, а любили М. все, кто знал его. Рассказывают, что он забирал из дома постель и укладывался спать на крыльце общественного здания, среди бездомных, чтобы напомнить себе, что обитель души его не здесь – как у той служанки из притчи Рамакришны.
Он умер 4 июня 1932 года. Его последние слова: «Святая Мать, Учитель, возьмите меня к себе!»
20. ПОСЛЕДНИЙ ГОД
1885 год начался с необычной жары. Рамакришна жару плохо переносил, поэтому ученики советовали ему сосать лед и класть лед в подсахаренное питье. Рамакришна пристрастился ко льду. Но когда к концу апреля он стал жаловаться, что у него болит горло, ученики решили, что виноваты тут лед – и они.
Боль была вызвана язвочкой, которая не поддавалась лечению и понемногу разрасталась. Врач рекомендовал как можно меньше говорить и по возможности воздерживаться от погружения в самадхи. В состоянии самадхи кровь приливает к горлу, и врач опасался, как бы это не ухудшило дело.
В мае вишнуиты устраивали ежегодный праздник в деревне Панихати, всего в нескольких милях от Дакшинешвара вверх по Ганге – в честь пиршества, которое некогда дал в этой деревне Рагхунатх, богопослушный мирянин, Нитьянан-де, любимому ученику Шри Чайтаньи. Нитьянанда поддерживал Рагхунатха, который настойчиво просил Шри Чайта-нью разрешить ему отказаться от мира и уйти в монахи.
Рамакришна много раз бывал на этом празднике, но в тот год ему хотелось взять в Панихати молодых учеников, никогда его не видевших. Рамакришна отмел все возражения по поводу того, что не стоит ездить, пока он болен, обещал провести в деревне часа два, не больше, и по возможности в самадхи не погружаться. Договорились, что он не станет участвовать в киртане, в пении священных гимнов, поскольку оно обязательно приведет его в экстаз.
Передохнув с дороги в доме богатого землевладельца, Рамакришна с учениками отправился во двор храма Радха-канта посмотреть танцы и послушать песнопения. Не успели они расположиться там, как выскочил человек в одежде вишнуита и начал с криками отплясывать, изображая экстатическое состояние. Рамакришна сразу распознал в этом актерство и со снисходительной улыбкой шепнул Нарену:
– Ну и фокусник!
Рамакришна наблюдал за этой сценой как бы со стороны, не выражал никаких особых эмоций, и ученики поуспокоились. Но буквально через миг Рамакришна вдруг прыгнул в круг танцующих и вошел в самадхи. Это случилось так внезапно, что никто из учеников не успел удержать его. Теперь же им оставалось только стать поближе и следить за Рама-кришной. Присутствовавший при этом Сарат (Сарадананда) описывает, как Рамакришна отчасти возвратился к внешнему сознанию и начал танцевать с красотой и силой, какие ученики никогда прежде не видели. По описанию Сараданан-ды, он то двигался львиной поступью, то извивался, как рыба, в море экстаза. Его тело обрело такую гибкость, что трудно было поверить, будто под кожей есть кости, а музыка прокатывалась по мышцам ясно различимыми волнами.
Примерно через полчаса Рамакришна начал приходить в себя. Ученики старались увести его с киртана, но, прежде чем отправиться домой, все хотели совершить почитание перед священными изображениями в храме по соседству. Рамакришна внял уговорам, но, когда он двинулся к выходу из храмового двора, участники киртана, ни о чем не подозревая, с песнями устремились за ним. Рамакришна остановился, погрузился в самадхи, и это повторилось несколько раз. В тот день глазам собравшихся было явлено зрелище, о котором уже упоминалось в этом повествовании: по описанию Сарадананды, фигура Рамакришны будто вытянулась вверх и осветилась изнутри, «как светятся иногда фигуры в сновидениях». Кожа Рамакришны заметно посветлела и действительно стала излучать сияние; по цвету она почти слилась с яркой охрой его шелковой одежды – казалось, Рамакришна объят пламенем. Потрясенные и восхищенные певцы запели гимн о Нитаи, Нитьянанде, но слова были обращены к самому Рамакришне:
Кажется, здесь сам Нитаи, податель любви!
Вот он, Нитаи, он несет нам Бога любовь!
Как без него мы б утешили наши сердца?
Вот он, Нитаи, податель любви!
Указывая на Рамакришну, они снова и снова повторяли рефрен: «Вот он, Нитаи, податель любви!» К ним присоединялись все новые певцы, так что скоро вокруг Рамакришны огромной возбужденной толпой собрались чуть не все, приехавшие в деревню на праздник.
