которую Эрис привела с собой, похоже, рассредоточилась по коридорам. Некоторые из них пробежали мимо нас, другие бросились назад тем же путем, что и пришли. Меня же не отпускало замешательство после ее слов.
Люди?..
Я подняла голову. И в тот же момент почувствовала, как рядом со мной напрягся Валь.
– Папа? – спросил он.
Я оглянулась, и точно – среди всеобщей беготни стоял наш отец. Его рыжие кудри туго завязаны на затылке. Темная одежда заляпана кровью, а несколько капель испачкало бледные щеки. На поясе у него висел меч, который я узнала по многочисленным тренировкам, и он внимательно изучал нас острым взглядом.
– Я думал, что найду вас уже мертвыми, – проговорил он. На последнем слове голос сорвался. Папа медленно подошел к нам.
Валь встал. Бенедикт попытался сесть, но Хелин, надавив ему на плечо, опустила его обратно на пол.
Отец и Валериан заключили друг друга в объятия. Я же осталась с Бенедиктом. Чем дольше смотрела на отца, тем более неоднозначные эмоции возникали у меня в груди. Я не знала, больше люблю его или ненавижу. И еще не знала, как он относится ко мне. Что он вообще здесь делал? Но прежде чем я успела что-то предположить, папа снова отпустил Валя и нерешительно протянул руку мне.
Я неуверенно взглянула на Бенедикта. Тот по-прежнему выглядел немного растерянным, но ободряюще мне кивнул.
– Со мной все будет в порядке, – заверил он.
– А я в любом случае должна его осмотреть, – сообщила Хелин.
Я неуверенно вложила свою ладонь в руку отца и позволила ему поднять меня на ноги. Мы оказались лицом к лицу впервые за семь месяцев, и я…
Ради всего святого, я не знала, что чувствовать.
Он тоже колебался. Потом медленно раскинул руки и притянул меня к своей груди. Меня окутал знакомый запах. Нахлынули воспоминания о доме.
– Прости меня, – пробормотал папа мне на ухо, и слезы снова навернулись на глаза. – То, что я сказал тебе по телефону… То, что мы просили тебя сделать… Прости, Флоренс. Я всегда противился тому, чтобы использовать тебя подобным образом. Но только после наших телефонных разговоров я начал понимать, какой ошибкой это было на самом деле. Ты заставила меня осознать, что мы творим. Ты и Лира. Я сожалею об этом. Обо всем. Очень сильно, пожалуйста, поверь мне.
Я с трудом кивнула. В данный момент слишком ошеломленная, чтобы ответить. Я понятия не имела, смогу ли его простить. Наверное, не так быстро, потому что боль слишком глубока, чтобы просто ее забыть. Тем не менее… как же приятно его обнять. Снова услышать его голос, нежный, а не грубый и враждебный. Вот только это какая-то бессмыслица.
– Что ты здесь делаешь? – спросила я, снова отстраняясь от него. Позади отца маячило еще двое человек. Старые друзья семьи, которые, вероятно, спрятались вместе с ним и мамой, когда предательство короны раскрылось из-за действий Валя.
– Мы следили за замком, – пояснил он. – А в последние несколько недель проводили собственные расследования относительно Красного Дождя. Мы явно недооценили эту угрозу. Так же, как и вы.
Он бросил взгляд на Эрис, которая скорчила недовольную гримасу.
– Я не буду это комментировать, – отрезала она и вместо этого переключила свое внимание на Хелин и Бенедикта.
– Кажется, она все еще немного критично к нам настроена, – шутливо заметил отец и одарил меня улыбкой.
Эрис снова повернулась к нам лицом.
– Вы похитили нашу принцессу! – зашипела она на него.
– Да. И явно к лучшему. Во-первых, именно поэтому ее не было здесь сегодня вечером. А во-вторых, Лира послужила одной из причин, по которой мы изменили свое мнение. Она… не такая, как я думал. Настолько, что в случае с вампиром это казалось мне невозможным. Честно говоря, мне до сих пор трудно смириться с мыслью, что я вам помогаю, но, думаю, этой стране будет в сто раз хуже, если победит Красный Дождь. Если ты убеждена, что нынешний король готов к переменам, то я хочу тебе доверять, Флоренс.
– Ты хочешь мне доверять? – непроизвольно переспросила я. – А ты способен?
Он сделал глубокий вдох.
– Я пытаюсь, – сказал папа. – Просто дай мне еще немного времени…
– А мама в курсе? – вырвалось у меня.
– Да, – не задумываясь, ответил он. – Она… еще немного скептична.
– О-оу, – прокомментировал Валь.
Отец покачал головой:
– С вашей мамой я сам разберусь.
– Мхм, – хором откликнулись мы с Валем. Потом обменялись веселыми взглядами, но моя улыбка быстро угасла. Все это так неожиданно, а его поддержка, похоже, все еще держалась на зыбкой почве. Отец не знал, кто я теперь такая. И когда узнает, его отношение ко мне могло снова измениться в одно мгновение. Может, мне лучше держать это при себе? До поры до времени.
Мой взгляд перемещался с него на Эрис и обратно.
– Замок снова в безопасности? – осведомилась я.
– Практически, – подтвердила Десница. – А судя по количеству трупов, полагаю, мы уничтожили большинство членов Красного Дождя.
– Бриана вроде бы упомянула, что они мобилизовали всех, – вспомнила я.
Эрис кивнула:
– Мы нашли ее возле подземелья. Она под стражей.
– Хорошо, – тихо отозвалась я.
– Хелин, я в порядке, – недовольно буркнул Бенедикт. – И хочу просто сесть, а не пробежать марафон.
– Следовало ожидать, что ты будешь ужасным пациентом, – констатировала врач и отодвинулась от него со своим стетоскопом.
– Извини, но голый каменный пол не очень-то удобен.
– Мне все равно нужно еще раз взглянуть на твои ребра.
Бенедикт застонал, облокотившись на предплечья, и подполз к стене коридора, чтобы прислониться к ней.
– Подожди, пока я расскажу тебе о своей ноге, – тяжело дыша, произнес он. Его взгляд встретился с моим, и, несмотря на то что это он был мертв всего пару минут назад, король с тревогой оглядел меня с головы до ног.
Я присела рядом с ним и осторожно прислонилась к его боку. Бенедикт обнял меня и притянул к себе.
– Как ты себя чувствуешь? – прошептала я. В последний раз, когда мы были вместе, между нами разразился жуткий спор о клятве крови. Но сейчас я не могла и не хотела из-за этого злиться. Без нее Бенедикта, возможно, сейчас уже не было бы. А в свете того, что произошло, мне стало совершенно безразлично, придется ли пить его кровь или нет.
Я просто счастлива, что не потеряла его.
– Бывало и лучше, – пробормотал Бенедикт, поворачивая голову, чтобы поцеловать меня в лоб. – Я должен извиниться перед тобой. Надо было сразу сказать тебе, что я сделал, и с моей стороны было совершенно неправильно ожидать
