и я стала кричать, звать на помощь. Если он запрещал мне шуметь, значит, где-то рядом есть люди, меня могут услышать. Аксенов быстро преодолел расстояние между нами и заклеил мне рот. А после этого врезал по второй скуле. Уже кулаком.
Я взвыла от боли и у меня брызнули из глаз слезы.
– Какая ж ты дура непонятливая! Тебя все равно никто не услышит.
Он снова сел на стул передо мной и, взяв меня за подбородок, покрутил моей головой.
– Синяки теперь будут. Понравишься ты такая Ромычу, как думаешь?
Лицо горело от его ударов, руки саднило от веревки, потому что я то и дело пыталась от нее избавиться, и я громче взывала к небесам, чтобы они откликнулись на мои немые мольбы и обнаружили меня для Ромы. Ведь он, наверняка, уже меня ищет. И найдет, обязательно найдет.
– Что же мне с тобой еще сделать? Может, трахнуть? Вдруг и мне понравится.
Я снова замычала во все горло, и стала усиленно крутить руками. Я должна выбраться, должна дать ему отпор. Он не должен меня коснуться. Лучше умереть.
Аксенов, не откладывая свою угрозу надолго, стал протискивать свою руку в мои шорты, я замычала еще громче и поток слез из глаз увеличился. Нет, нет, – умоляла я его, – прошу вас, не надо. Я уже чувствовала его пальцы на своем лобке, он пробирался глубже, машинально придвинулся ко мне ближе, и я, воспользовавшись случаем, со всего маха зарядила своим лбом ему по носу.
– Ай, дрянь такая! – заорал Аксенов, вытащил свою руку из моих шорт, и приложил ее к своему носу.
А после этого снова замахнулся и ударил меня по лицу. Стул подо мной покачнулся и вместе с ним я упала на пол.
Глава шестая
Очнулась я от воды, которую мне выплеснули в лицо. От неожиданности я втянула носом воздух и несколько капель оказалось в моем рту. Боже, как же хочется пить!
Я снова сижу на стуле, который Аксенов поднял на ножки. Голову саднит, и лицо распухло. Он стоит передо мной с грязным пустым ведром.
– Выспалась? Не вздумай сдохнуть раньше времени.
Я хочу пить! – промычала я Аксенову.
– Ты тоже рада меня видеть?
Я отрицательно помотала головой и ощутила боль с правой стороны. Должно быть расшибла голову. Почему я не умерла? Что еще придумает этот псих прежде, чем я испущу дух?
– Нет, не рада? Боюсь, что я единственный, кого тебе придется видеть в ближайшее время, поэтому привыкай.
Он снова сел напротив меня на стул. Его нос распух от моего удара и наряду с синяками обезобразил его и без того омерзительную физиономию. От моего удара по его носу, он покраснел, и распух не меньше моих щек. И хотя бы это радовало. Пусть знает, что даже связанная я буду стоять за себя до последнего.
Я снова промычала, показывая глазами на рот.
– Что-то хочешь мне сказать?
Я энергично закивала головой.
– Снова будешь орать?
Отрицательное движение из стороны в сторону.
– Если обманешь, убью.
Нет, не обману.
Он снял скотч.
– Я пить хочу. Дайте, пожалуйста, воды.
– Воды? А вина тебе не подать?
– Нет, только воды.
Он встал, прошел до стола, достал из пакета бутылку и подошел ко мне.
– А может ты и права, – коварно улыбаясь, сказал Аксенов. – Попей. Хорошо попей. А как захочешь, снова попроси. Два раза глазами хлопни, что ты хочешь пить. Хорошо?
– Да.
Он вложил бутылку в мой рот, и я, думая, что он решит надо мной поиздеваться и даст лишь чуть-чуть пригубить воды, жадно набросилась на бутылку и стала пить быстрыми глотками. Но мои опасения оказались напрасными, и он позволил мне выпить столько, сколько я пожелала.
После этого он поставил бутылку около моих ног и уставился на мое лицо.
– Твою фотографию ему отправить, что ли? Пусть посмотрит, какой ты красавицей стала.
И он рассмеялся. Словно сказал что-то смешное. Псих!
– Олег Валентинович, чего вы хотите? Чего добиваетесь?
– Я еще не придумал. Пусть пока помучается, поищет тебя. Будет ведь искать?
– Будет. Я думаю, уже ищет.
– Вот и посмотрим, как ты ему нужна.
И он снова рассмеялся. Какой же противный у него смех! Как в одном человеке может уживаться столько всего мерзкого?
– Хочешь еще пить?
– Пока нет.
– Нет, ты хочешь.
И он поднес бутылку к моим губам.
– Пей до дня, пей до дна, пей до дна.
Он стал лить слишком сильно, и я увернулась от бутылки.
– Я больше не хочу.
– Ладно, попозже еще дам.
Что он задумал? Откуда такая доброта?
– Олег Валентинович, вам нужны деньги?
– Деньги? Какие деньги?
– Евро. У моего брата есть деньги. Много денег. Он может хорошо вам заплатить за меня.
Аксенов выпятил нижнюю губу и от этого стал еще страшнее.
– Сколько?
– Сколько скажете.
– Хм, я подумаю.
– Только имейте в виду, что, если вы меня тронете, мой брат вас точно убьет.
– Напугать меня хочешь?
– Нет, предупредить. Он моего бывшего мужа чуть не убил, когда тот мне изменил. А тут похуже история будет.
– Пусть твой брат меня сначала найдет.
– Отпустите меня. Зачем вам проблемы с законом? Я никому не скажу, что вы меня украли.
– Что-то ты сильно болтливая стала. Пора тебе рот заткнуть.
– Нет, пожалуйста, не надо!
Но Аксенов уже прошел до стола, оторвал новый кусок скотча и вернулся с ним ко мне. Я попыталась сопротивляться, но у меня ничего не вышло.
– Так-то лучше. А кстати, на чем мы остановились до того, как тебя вырубило?
Ох, нет, только не это.
– Вспомнил. Только как нам это сделать-то? – и он оглядел низ моего тела, привязанный к стулу. – Тебя развяжи, ты ведь брыкаться начнешь.
Он встал на ноги, обошел вокруг меня. Я со страхом наблюдала за ним, не зная, чего от него можно ожидать.
– На тебя как не гляди, везде дохлая. Ты жрешь хоть чего-нибудь? Мать твою, даже трахать тебя не хочется.
Он вернулся на стул и неожиданно резко разорвал мою майку.
– Придумал, отрежу ему твою грудь и отправлю по почте. Где-то у меня тут ножичек был.
Ромочка, милый, где же ты? Найди меня скорее. Сколько я уже здесь? Час? Два? Еще не темнеет, но солнце уже ниже. Часов шесть? Семь? Ты наверняка уже приезжал. И знаешь, кто меня похитил. Спаси меня, пожалуйста.
Аксенов отошел к столу и вернулся со складным ножом. Он поднес его к моей груди, и я
