Таких мужей я назвала бы «жертвами Октябрьской революции». Непросто жить, вечно брюзжа и браня Францию. Можно позавидовать терпению мужа, жена которого принесла ему вместо приданого лишь свои воспоминания о прошлом и иногда «достойное» имя. Нужна была колоссальная выдержка, чтобы мириться с бесконечными капризами такой жены. Однако недовольному мужу не стоило бы выражать свой протест - себе дороже. Сварливая супруга, доказала бы ему, что именно ей не повезло с выбором.
Однажды я стала свидетельницей спора русской женщины, вышедшей замуж за знатного маркиза, со своим сыном.
- Почему ты живешь в этой стране? Ведь ты ей чужая! Лучше уезжай отсюда, - не выдержал сын, слыша очередное проклятие матери в адрес Франции. А женщина принялась клясть свою судьбу.
Десяткам русских женщин удалось все же удачно выйти замуж во Франции. Троих таких и я знаю. Одна вышла замуж за известного нефтяного магната Гери Дефердинга, вторая стала женой Махараджи де Кабуртала, а третья -лорда Абди. Знатный лорд был очарован походкой манекенщицы в одном из домов мод и в итоге женился на ней. Если говорить о том, что русские предпочитали больше общаться со своими соплеменниками, - так ведь это и присуще другим беженцам. Тоска по родине сближала всех, кто покинул ее. Они говорили и думали по-русски, готовили русскую еду, вместе пели хором, оплакивали гибель царской семьи, проклинали большевиков, с одинаковой надеждой поддерживали друг друга, отогревая свои мерзнущие на чужбине сердца.
Если прихожане какой-либо церкви в большинстве своем были русскими, то французы становились здесь «пришлыми». Мне вспоминается один концерт Рахманинова в театре Шан-Элизе, что состоялся до войны. Большинство зрителей были русскими.
Что это? Почему здесь полно посторонних? - громко возмущалась одна русская дама во время перерыва.
Вина французов в том, что они говорят... на своем языке! Дай русским чуть больше воли, и они непременно выдвинули бы лозунг «Франция - для русских!» Когда я шутя высказала эту мысль, они восприняли ее вполне серьезно. Думая, что и Тэффи поддержала бы этот лозунг, будь она жива.
Ленивые обычно русские, с большим энтузиазмом принялись за создание малой России во Франции. Надо сказать, что это происходило на фоне их еще не угасшей надежды на возвращение. Первым делом были открыты русские школы: утерянная родина должна жить в юных сердцах! Профессор Ковалевский считал целью таких школ на чужбине «сохранность детских душ». Он писал, что после 1924 года во Франции открылось 47 русских школ. Если читателю интересен этот вопрос, рекомендую обратиться к двухтомнику автора, самого господина Ковалевского.
По большому счету русским удалось достойно выйти из сложного положения. А ведь большинство из них не имели никаких профессий.
В эмиграции же многие обрели самые разнообразные профессии: стали продавцами, манекенами, офицерами, водителями, служащими в гостиницах. Генералы стали певцами или деятелями кино, грузинские князья превращались в танцоров, военные записывались в иностранные легионы и т.д. Как только разбитая эскадра генерала Врангеля прибыла в Стамбул, вокруг нее собрались и новые люди. Сотнями записывались в это войско романтически настроенные люди, мечтая посетить экзотические страны, испытать интересные приключения. Их манили миражи. Сотни русских служили во Французской армии, а затем вступали в войска сопротивления. Самым известным из них был Зиновий Пешков, сын Максима Горького. Он начал службу в иностранном легионе и вырос до бригадного генерала. Князь Амилахвари стал полковником и, возглавлял 12-ое подразделение этого легиона, погиб в Эль Алатейне. Офицером французской армии был и Пуришкевич, племянник адвоката Пуришкевича, депутата Думы, подстрекателя убийц Распутина. Нельзя забывать и полковника Мишеля Гарзени, русского француза. Он был профессором военной школы, автором «Тайной войны», посвященной французской разведке.
Воителям такси - русским - можно посвятить целую главу. Среди них были генералы, священники, адвокаты и даже доктор философии и граф. В одно время количество таких водителей дошло до 4.000 человек. У них было два своих профессора, свои адвокаты, гаражи, кооперативы, библиотеки, столовые и дома отдыха. Кроме того они имели и свой печатный орган - газету «Русский водитель» и журнал «За рулем». Можно предположить литературный уклон и уровень этого журнала. Общество водителей проводило интересные вечера, благотворительные собрания, концерты. Люди шли с большой охотой на эти мероприятия. Сообщество водителей было маленьким миром со своими традициями, правилами и духовностью. Я знала немало родовитых московских барышень, которые работали уборщицами в ночных клубах или официантками в ресторанах. Одна из них работает до сих пор, несмотря на преклонный возраст. Она сорок лет изо дня в день вращается между столиками с блокнотом для заказов в руках. Имуществом русских эмигрантов были не только школы, семинарии, консерватория имени Рахманинова, многочисленные церкви. Им принадлежало и самое большое издательство. Абдан-Косовский, исследователь русской эмиграции, писал, что русские во Франции выпускали 62 наименования газет и журналов. Это довольно много для полумиллиона переселенцев. Автор утверждает, что в первые годы русская диаспора издала 1005 газет и журналов. В этой области Франция имела самый высокий показатель по Европе. На Дальнем Востоке, в Харбине, где сосредоточились части разбитой Белой армии, было 147 печатных органов, в Шанхае - 33, в США - 50, а в Африке - 11, в Австралии - 4; что касается книгопечатания, Абданк-Косовский утверждает, что за 50 лет эмиграции было издано 10.000 произведений (с соответствующим тиражом).
Чем меньше становилось эмигрантов, тем меньше численность церквей и молельных. В 16м квартале, где я жила, шел тот же процесс. На улице Тур, меж двумя сквериками, был храм. Я часто посещала его в свободное время. Не будучи очень религиозной, я наслаждалась царящим здесь покоем, прислушивалась к бедным сердцам, бьющимся среди двух миров. Под взглядами святых с икон, подолгу задумчиво сидела в помещении, освещаемом солнечными лучами.
Но однажды этот храм был разрушен, деревья безжалостно уничтожены, и на их месте выросло девятиэтажное здание. Когда мне доводится бывать там, я смотрю на это здание с горечью. Такое случалось в Париже тысячи раз.
Таким образом, Париж становился обычным городом мира, и великую столицу «пожирали» предприниматели.
При вялотекущей истории и перемены происходят медленно. А во время войн и революций все меняется очень быстро. Главным образом, силой оружия. Так, Октябрьская революция задушила в крови великую Империю, царя, церковь, духовность, собственность. Для одних она была Великим врагом, для других Великой надеждой. Но исторический факт заключен в том, что Октябрьская революция была мировым бедствием. Она превратила в прах человеческие жизни и судьбы. К счастью, нам не привелось прочувствовать до конца эту трагедию. Даже самые трагические страницы истории когда-нибудь
