так что нет, ни одна капля на него не прольется.
Вдруг рядом со мной падает сверток из ткани, отчего я испуганно подпрыгиваю. Поняв, что его сбросил один из помощников Лора, разворачиваю ткань.
Надеюсь, мой план сработает…
Глава 59
Ударяя сталью о кремень, я мысленно бормочу:
Прости, Лор.
Искра отскакивает от камня и падает на остатки стрелы. Дерево, хоть и мокрое, вспыхивает и сгорает, как свеча на торте. Я вглядываюсь в тенистое лицо своей пары, пока по пляжу разносится запах костра.
Мне очень жаль.
Не говоря ни слова, он глядит на дым, вихрами поднимающийся над его железным вороном.
Едва прекращается дым, я наклоняю капкан, чтобы высыпать тлеющие угольки и пепел, затем вставляю в образовавшуюся дыру металлическую палку. Я морщусь так, словно вонзаю острый предмет в собственное тело.
Не плачь, Биокин. Мне не… – он сглатывает, – …больно.
Разве такое возможно? Я вытираю влажные веки плечом.
Слезы все льются, все стекают по щекам и капают на блестящую железную статую моей пары. Мне уже начинает казаться, что я никогда не вытащу проклятый наконечник, когда внезапно шампур проваливается в глубь Лора.
Я слышу, как у него перехватывает дыхание, когда острый обсидиановый наконечник выходит из железа. Его боль вспыхивает белой и яркой вспышкой через нашу мыслесвязь. Стиснув зубы, с мокрыми от сострадания щеками, я вонзаю палку сильно и быстро, чтобы положить конец пытке. Стрела звякает о металлический капкан.
Я выдергиваю железку, бросаю на песок и гляжу на наконечник с такой яростью, что удивительно, как он не начинает гореть.
– Фэллон. – Звук моего имени заставляет меня вздрогнуть: он звенит не в висках, а разносится по воздуху.
Взгляд находит гибкое тело, облаченное в черную кожу и сталь, пробегается по высоким скулам, украшенным пером, и впивается в глаза, наблюдающие за мной. Присматривающие за мной. Я была настолько сосредоточена на куске обсидиана, что не заметила, как железная фигурка обратилась в дым и слилась с остальными воронами.
Он протягивает руку, однако я не спешу ее брать. Вместо этого вытаскиваю из клетки кусок обсидиана, затем отхожу к воде и швыряю его так далеко, как позволяет дрожащая рука. Знаю, по всему королевству припрятано еще миллион видов обсидианового оружия, но я обязана избавиться хотя бы от этого.
Едва обсидиан отрывается от моих пальцев, меня за талию обхватывают руки, а на изгиб шеи опускается сильный подбородок.
– Спасибо, – шепчет моя пара, прежде чем поцеловать кожу над моим ухом.
Я закрываю глаза и прижимаюсь к нему спиной, изгиб его тела идеален, твердые мышцы вдавливаются в мои изможденные кости. Единственное, что остается мягким в этом обличие – его губы. Нет, неправда. Я поднимаю руку и зарываюсь пальцами в его шелковистые волосы. Вот самая мягкая часть его тела.
Затем я поворачиваю голову, пока уголок рта не встречается с уголком его рта.
– Я скучала. – Вбираю запах ветра и бури глубоко в легкие, словно пытаясь наполнить пересохший колодец.
– У тебя было четыре пятых мужчины. Этого недостаточно?
– Тебе достаточно половины королевства?
Я чувствую, как приподнимается уголок его рта.
– Мы, вороны, такие ненасытные существа.
Мне нравится, что он причисляет меня к своему виду.
– Не родись ты вороном, своей храбростью и преданностью заслужила бы место среди нас. – Он ловит прядь моих волос, которая попадает мне в рот, и заправляет за ухо. – Рядом со мной. – Он целует уголок моего рта. – Я считаю, пришло время тебе обзавестись пером.
Пульс учащается, а в груди поднимается новая волна эмоций.
– Если только… – Я чувствую, как его взгляд скользит по моим слипшимся ресницам и влаге, стекающей по щекам. – Если только ты готова показать миру…
– Что я принадлежу воронам? Тебе? – Я поворачиваюсь в его объятиях, чтобы заглянуть ему в лицо. – Лоркан Рибио, я всецело готова.
Улыбка касается его губ, ее сияние проникает в каждую пору моего естества.
– Только…
– Ну разумеется, у тебя есть условия.
Я фыркаю.
– Хочу, чтобы татуировку сделал ты.
Он прижимает меня к груди, которая вибрирует от низкого смешка.
– Мо крау, ты будешь не рада, если я нарисую что-нибудь вечное на твоем теле. Особенно на твоем прекрасном личике.
– Твои художественные способности настолько ужасные?
– Отвратительные.
Улыбаясь, я прижимаюсь щекой к броне, скрывающей верхнюю часть его тела, и обнимаю его узкую талию.
– Полагаю, если у меня на скуле окажется какашка, Феб отречется от нашей дружбы, а Сибилла будет смеяться надо мной всю оставшуюся жизнь.
Смех льется из уст моей пары, плывет по мягкому ветру и перекатывается по волнам. Когда он достигает неба, сквозь облака пробивается тонкий лучик света и окутывает нас своим медовым светом. Я наблюдаю за тем, как он играет на моей обнаженной коже, на коже Лора, на древних песчинках, которыми окаймлен этот клочок нашего королевства. Пусть тьма останется позади.
– Думай о свете, птичка.
С удивленным смешком я отрываю лицо от мускулистой груди Лора.
– Что?
– Одна мудрая женщина как-то сказала мне, что нужно думать о желаемом, и оно сбудется. Просто передаю ее совет.
Широко улыбаясь, я поднимаю руки к его шее, встаю на цыпочки и притягиваю его к себе. Прежде чем прижаться губами к его губам, шепчу:
– Не мудрая, Лор: оптимистичная. Уверенность и мудрость могут принимать одну форму, но между ними огромная разница. Запомни мои слова. Когда-нибудь я стану таким же мудрым старым вороном, как и ты, а до тех пор, боюсь, тебе придется жить с юной мечтательницей.
– О, какие трудности мне уготованы, – бормочет он, подмигивая, отчего мое трепещущее сердце растекается лужицей.
Боги, кто же знал, что подмигивания могут сводить с ума?
– Почаще подмигивай, Лор. Но только мне.
Его губы изгибаются, касаясь моих.
Естественно.
Хотя мы целовались недавно во время мыслеброжения, сейчас ощущения во сто крат сильнее, ярче, чем от последнего поцелуя. Наши губы, подобно кремню и стали, высекают искры, воспламеняющие души и сердца.
Именно сейчас я в полной мере осознаю, что вороны действительно не способны жить без своей пары. Пока есть Лор, я не смогу существовать без него, без его прикосновений, без его любви.
– Простите, что прерываю, Морргот, но из канала только что вышло военное судно и направляется к нам. Должно быть, им сообщили о подозрительной активности в Филиасерпенс, несмотря на плотный туман, который вы напустили на океан. – Имоджен уже окутана дымом, словно в шаге от того, чтобы превратиться в птицу.
– Или мальчишка проболтался, – предполагает другой ворон.
– Нет. –
