— То есть я со своего мобильного могу…
— Можете.
— Сколько времени вам необходимо для создания подобного прибора?
— Две-три недели.
— Одна! Одна неделя. По истечении этой недели каждый последующий день мы, вернее сказать, вы своей задержкой в работе будете убивать по одному из пленников. И можете работать хоть полгода…
Мозга умел добиваться того, чего желал добиться. Потому что добивался этого любой ценой. В этом случае самой дешевой. Ценой жизни никому не нужных бродяг.
Через неделю прибор был готов. Бомжи, как обещал Мозга ученым, были отпущены. И после этого были убиты. Потому что отпускать их на волю после того, что они слышали и видели, было неразумно. Бомжи легли в общую, вырытую в глубине леса могилу. Чем освободили свои места на вокзалах, чердаках и тепловых узлах другим бомжам. Заявление об их пропаже в милицию, естественно, не поступило.
Бомжи выполнили свою роль.
— Как работает прибор? — спросил Мозга.
— Вы набираете на своем телефоне номер принимающего аппарата, электронная схема которого будет использована в механизме взрывателя. Принятый сигнал активизирует взрыватель. То есть, если сравнивать с аналогом гранаты, вы, вызывая абонента, выдергиваете чеку. Пока вы держите телефонный канал открытым, взрыв случиться не может. Вы только выдернули чеку, но продолжаете удерживать предохранительный рычаг.
— А когда может произойти взрыв?
— Когда вы наберете на диске известный только вам код. Комбинацию из трех или четырех цифр.
— И что тогда?
— И тогда взрыв станет необратим. Как если бы вы отпустили предохранительный рычаг гранаты.
— Вы уверены, что все будет именно так, как вы мне здесь рассказываете?
— Мы отвечаем за качество своих изобретений.
— Тогда присоедините ваш дистанционный взрыватель вот к этой толовой шашке, — потребовал Мозга.
— Зачем?
— Затем, чтобы убедиться, что вы не водите меня за нос.
Толовую шашку с примотанным к ней сотовым телефоном оттащили за забор. Мозга набрал номер. И усики чеки, соединившись, выскользнули из отверстия во взрывателе. Но взрыва не последовало, потому что ударную силу бойка сдерживал предохранительный рычаг.
— Какой код мне следует набрать? — спросил Мозга.
— В данном случае три шестерки.
Мозга нажал пальцем на цифру шесть. Раз. Два. И три. И увидел и услышал недалекий взрыв. Предвестник гораздо более мощного взрыва, который должен был прозвучать в самом ближайшем будущем, если Мозга не договорится со страной, вернее, если страна не договорится с Мозгой. А еще вернее, если та страна не капитулирует перед Мозгой. Путь к абсолютной на территории шестой части суши власти был открыт. Время прежних правителей, хотя они об этом еще не знали, уходило в Лету. Время новых начинало отсчет на часах Мозги, по которым в| скором времени должны будут сверяться Кремлевские куранты. А впрочем, и всякие там Биг Бены тоже.
Почему бы и нет…
Глава 56
Полковника Трофимова срочно вызвали в штаб.
— Здравия желаю! — приветствовал полковник младшего по званию, но старшего по должности командира.
— Здорово, полковник. Проходи. И включайся по ходу дела. У нас опять ЧП.
— Что такое?
— Самострел. По всей видимости, на почве пьянки.
— Кто-то из рядовых?
— Нет. На этот раз офицер.
— Кто?
— Старший лейтенант Тищенко.
— Кто?!
— А что это тебя так удивляет?
— Нет, ничего. Как это произошло?
— Обычно произошло. Три дня пил где-то добытый спирт, а на четвертый стал замечать вокруг себя зеленых чертей и палить в них из табельного оружия. А попадать в своих сослуживцев.
— В кого?
— Капитана Севостьянова ранил в предплечье.
— А при чем здесь самострел?
— Ну вообще-то, если честно, самострела не было.
— А что было?
— По большому счету все то же самое. Неизвестно откуда взявшийся спирт, трехдневная, до положения риз, пьянка, пальба… Все, кроме выстрела в самого себя.
— От чего же он тогда погиб?
— От пули. Но от чужой. Он, дурак, с пьяных глаз своих товарищей за врагов принял и стал на них охотиться, как на перепелок. Они попытались его усмирить, но он вырвался и ушел в тундру. Залег. И отстреливался до последнего патрона.
— А кто его?..
— Никто. Шальная пуля. Но мы решили списать это дело на самострел. Чтобы меньше шума. В общем, надо оформить это происшествие соответствующим образом. Тебе оформить. Как заместителю командира по режиму.
— Где это случилось?
— Километра полтора на север. Недалеко от второго могильника.
— Тогда я пойду.
— Куда?
— Ко второму могильнику…
Полковник прошел к месту последнего боя старшего лейтенанта Тищенко. Нашел его следы. Нашел многочисленные пятна крови. Стреляные гильзы. И наконец его все еще не убранное, лежащее на подернутых инеем камнях тело.
Картина «самострела» была совершенно ясна.
Лейтенанта Тищенко гнали от офицерского общежития, пытаясь прижать к морю. Через каждые двести-триста метров, залегая за камни и другие удобные укрытия, он отстреливался, экономя каждый патрон, которых было всего три обоймы.
Здесь, в этом месте, он получил свою первую пулю. И уже не бежал, уже ковылял, стреляя назад. Неприцельно стреляя. Лишь бы придержать, лишь бы заставить залечь преследователей. За этим остовом брошенной и насквозь проржавевшей машины его настигла еще одна пуля. Дальше он уже полз. Куда полз? Зачем? Куда можно уползти с омываемого Северным Ледовитым океаном острова? Скорее всего он полз не куда, а откуда. От стреляющих в него сослуживцев, которым он стал неугоден. Смертельно неугоден.
На что он надеялся, ведя этот свой скоротечный последний бой? Или, может быть, на кого? Может быть, он надеялся на помощь полковника, которого предусмотрительно отослали в дальний гарнизон.
В этой ложбинке, ослабев от потери крови, он потерял сознание. И принял свою смерть. Принял в спину. И для большей надежности в затылок.
Он покончил жизнь самоубийством двумя выстрелами в спину и затылок! Как его предшественник, рядовой Синицын. На этом треклятом острове все кончали с собой выстрелами в спину или с расстояния в несколько десятков метров…
К месту недавней трагедии подкатил штабной «уазик». И «санитарка».
— Ну что, разобрался? — спросил, выбравшись из машины, командир.
