не сильное опять началось, гвоздь наверняка повредил крупный сосуд, но Сергею нужно было вымыть всю предполагаемую грязь из раны, что могла быть занесена при таком повреждении. Добившись наиболее чистого вида раны с капающей из неё крови, он сделал повязку из полосок вафельных полотенец, обработать рану к сожалению, было нечем.
Юля впала в депрессию и сидела рядом с Димой, лицо которого было накрытого одним большим банным полотенцем. Подойдя к Диме и взяв его за руку, Сергей окончательно убедился, что Димы больше нет. Рука была неестественно холодная, наощупь твердая, произошло окоченение тела, пальцы не разгибались. Посидев немного рядом с другом, мысленно прощаясь с ним, Сергей поправил полотенце, которое укрывало лицо и грудь Димы, направился к туалету, возле двери которого постоянно находилась очередь из двух одного человека.
Сергея пропустили в туалет без очереди, это единственное место где находилась раковина, в которой можно было умыться. В душевой имелась только холодная вода, а лейки на подобие американской моды не снимались со стены. Посмотрев на себя в маленькое зеркало, весящее над раковиной Сергей улыбнулся, не от вида себя красивого, а от того, что он в недалёком прошлом сделал из лампочки импровизированное лезвие, собираясь им перерезать верёвку, а на зеркало не обратил внимание.
Стекло у зеркала гораздо больше подходило для этих целей из-за своей толщины, из него даже можно сделать оружие. Теперь стекло лампочки превратилось в совершенно непригодную труху в его заднем кармане брюк.
С отражения зеркала на него смотрело, совершенно незнакомое лицо, настолько оно было опухшим. Губы, вздулись и посинели, брови увеличились раз в десять нависая над глазами словно у неандертальца, а под ними сияли с желтовато серым оттенком синяки, нос чёрный с широкими ноздрями, словно его пересадили, используя донора африканца.
С права над ухом вспухла шишка, а само ухо являлось сплошным синяком. Низ лица, начиная от носа, заканчивая грудь, представлял из себя засохшую, почерневшую, массу свернувшейся крови, вперемешку со слюной и какими-то сгустками. Наспех умывшись, используя полотенце как губку, постоянно мыча от боли, для крика губы не размыкались, рот не открывался, а двигать челюстью было настолько больно, что темнело в глазах, а сознание покидало разум, Сергей освободил туалет.
На улице пошёл дождь, с сильным шквалистым ветром, вода с неба сплошным потоком барабанила по металлочерепице. Сразу, не мешкая, лишь скользнув взглядом по так и не пришедшей в сознание Ольге, Сергей прошёл в парилку, где находился Роман Геннадиевич.
В парилке было немного темнее чем в предбаннике, но за то намного теплее, в печке потрескивали последние дровишки. Роман Геннадиевич сидел на прежнем месте, рядом с ним расположился Женя, с перемотанными ногами полотенцами, на подобие портянок. На верхней полке лежала Маша, повернувшись спиной ко всем, а вот Люда с дочкой Дашей, стояли повернувшись лицом к стене, где находилась вентиляция, через которую Сергей слышал разговор Ольги с Сашей (И чё). Выглядело это очень странно, словно их кто-то поставил в угол, в данном случае к стенке, лицом к брёвнам. На вопросительный жест Сергея мол, что это с ними, Роман Геннадиевич проигнорировал вопрос, сделав большие глаза, запричитал;
- Боже ты мой! Что они с тобой сделали? Да на тебе живого места нет! –
Сергей хотел ответить, но попытавшись, открыть рот испытал болевые ощущения и просто махнул рукой, жестами пытаясь дать понять, что говорить ему больно.
- Понятно. Досталось тебе. А что с Ольгой и Юлей? –
Сергей опустил голову, и через силу шевеля опухшим языком, не открывая рта, выговорил;
- Живы, там. – указав рукой в сторону предбанника.
Его бессвязную, похожую на мычание речь никто не понял, тогда Сергей показал рукой мол, там, отстаньте от меня.
- Дима умер, знаешь? – спросил уставшим голосом Женя.
Сергей кивнул головой, в парной повисла тишина, Дима был близким человеком и переварить то, что Димы больше нет, а в предбаннике лежит его коченеющий тело, было сложно. Затем Сергей, чтоб развеять грусть опять указал на стоящих у стены Люду и Дашу, показывая жестами, что его интересует, почему они стоят возле стены. Роман Геннадиевич, тяжело вздохнул;
- Не знаю. Два часа назад это началось, я пытался их успокоить, посадить на полку, они посидят минут пять потом встают и опять лицом к стенке идут, что делать, а тем более, что с ними не предположу. Боюсь, что они того, ну сам понял, тронулись умом в общем. –
Сергею хотелось многое рассказать из того, что он узнал за последнее время. В особенности по поводу воздействия «Восторга» на всех женщина на турбазе Хузи, поведение Люды с Дашей, это только подтверждало, за стеной стояла радио вышка с «Восторгом». Сколько времени осталось, то того, когда все представительницы прекрасного пола, вот так встанут возле стены по направлению к «Восторгу», а затем умрут от его воздействия, он не знал. Борясь с жуткой болью, отдающей в висках и глазницах, Сергей попытался рассказать, но из него выходило лишь нечленораздельное мычание.
Роман Геннадиевич с Женей забеспокоились за него видя, как Сергей надрывается, пытаясь, что-то сказать, но из произнесённого Сергеем, разобрать хоть что ни будь не представлялось возможным. Тогда Роман Геннадиевич подошёл к печке и вытащив оттуда головёшку с угольком протянул её Сергею, указав на липовую вагонку стены.
Поняв идею Роман Геннадиевича, Сергей подошёл к стене и написал, как можно короче и емко по смыслу;
- Воздействие «Восторга». – указал рукой, сперва на Люду с Дашей, затем на Машу, лежащую на полке.
- В парилке действует «Восторг»? – не поняв переспросил Роман Геннадиевич.
Сергей изобразил руками жест, что воздействует везде и написал на стене;
- На всех женщин, круги в глазах. – уголёк искрошился, и Сергей полез в печку за новым, найдя покрупнее, написал ниже;
- Женщины погибнут от воздействия. –
- Откуда такая информация? – спросил настороженно Женя.
Сергей махнул рукой, мол не важно, продолжил писать на стене;
- Нас всех убьют, надо бежать. – показал, пальцами бегущего человека.
Женя с Роман Геннадиевичем с интересом посмотрели на Сергея.
- И каким образом ты собираешься это сделать? Не забыл, что мы здесь заперты? Или под пули с голыми руками лезть? – недоуменно спросил Роман Геннадиевич, он явно злился от того, что Сергей говорит банальные вещи, а конструктивного предложения не предлагает.
Сергей замотал головой, подошел к печке, взял кочергу, поднялся по полкам
