на Скальда, не думая убивать его.
Скальд пытался прийти в себя. Даже в толще воды удар от падения оказался сильным. Он начал подозревать, что темные семиотики гораздо более могущественные, чем обычные.
«Как это возможно?».
Он почти поднялся на ноги, превозмогая боль в спине и в ладонях, когда двери лифта открылись.
Перед лицом Скальда появился белый свет, льющийся из кабинки лифта.
«Ректор Академии. Лорд Сеера…».
Скальд с ужасом ощутил дыхание смерти за спиной. Его окружили. Ректор и Каратель. Ему не выстоять против такой силы.
А потом… в миг истинного страха раздался знакомый голос:
— Скальд!
И нежные холодные руки коснулись плеч.
— Айс?
Она здесь. Она рядом. Она оставила два семиотика лежать рядом на земле.
— Скальд, ты как?
Айс помогла ему подняться на ноги, а потом заметила Карателя, мирно наблюдавшего за ними.
— Твой меч. Нужно взять его.
Айс быстро подбежала к семиотику Скальда, лежащему на краю моста. Вернув меч владельцу, она посмотрела другу в глаза.
— Ах, Скальд! Как же я скучала…
Из глаз текли едва заметные под водой слезы.
— Айседора… как же я рад, что ты жива…
Скальд крепко обнял ее. Она нашлась. Она здесь, с ним. Айседора выжила в Академии. Но на ней нет крапивной рубашки.
«С ней тоже что-то сделали. Но она не похожа на того, кем стал Энтони».
— Скальд, ты даже не представляешь, что я тут пережила!
— Где ректор Академии? Он же должен прийти сюда.
— Не волнуйся за это… я с ним справилась. Ох, какая же это долгая история!
— Мы еще успеем всем поделиться друг с другом. Для начала надо разобраться с ним.
И они посмотрели на Карателя.
— Энтони… — ахнула Айс.
— Уже нет, — Скальд покачал головой, — его сильно изменили. Только что он убил Альбедо.
— Что? Как? О, нет! Это моя вина… я не смогла остановить то, что с ним творили в Перекрестках… Сеера мне не позволял… я все знала, Скальд! Я знала, что его там мучают, но ничего… не смогла…
Скальд сразу обнял ее.
— Не надо, Айс. Не вини себя. Ты не виновата. Ты сделала главное и единственное, что могла — выжила. И сейчас ты со мной. Все хорошо. Тише, Айс… мы справимся. Мы что-нибудь придумаем.
Скальд не переставал обнимать Айседору и следить за Карателем. Ему стало невыносимо больно от того, что их троица наконец собралась вместе, и они не могут насладиться объятиями втроем.
Энтони, Каратель, кем бы он ни был, уже не с ними. Он стоит поодаль от Скальда и Айседоры.
«Он уже не помнит нас. Он другой».
И в этот миг Скальда посетила страшная мысль: «Хорошо, что Альбедо умер. Теперь он не будет жить с болью от осознания того, кем стал его племянник. Его не будет мучить это зрелище, эта новая реальность».
— Энтони, — произнес голос Айс, — прости… я не смогла помочь…
Ее рука потянулась к нему. Скальд чувствовал, что ей также больно, как и ему, как было больно Альбедо.
Они потеряли своего Энтони.
— Миса… она бы не хотела, чтобы ты стал таким…
Но Каратель не повел даже бровью. Он смотрел на них с тем же хладом и равнодушием, с какими оттолкнул от себя Скальда и столкнул своего дядю Альбедо в пропасть.
— Айс, мы должны закрыть Проход, чтобы зло больше не прорывалось в наш мир. Ты сказала, что справилась с Лордом Сеерой. Отлично, теперь задача стала легче.
— Нет, Скальд, нет! Я обещала жителям Одда и студентам Академии, что верну их через Проход домой, в их мир.
— Что?
Скальд не был уверен, что расслышал Айседору правильно.
— Что ты им обещала?
Она уже открыла рот, чтобы все объяснить, но вдруг… двери лифта открылись вновь.
Темный мост осветил белый свет.
И Скальд увидел под ногами очертания силуэта, сотканного из тени, посреди полосы белого света.
Казалось, вода вокруг стала еще холоднее.
Скальд заметил, как Каратель принял ровную стойку, выпрямившись и подняв мечи, словно солдат, приветствующий генерала.
Скальд крепче прижал к себе Айс, пытаясь уберечь ее от любой опасности. Он чувствовал, кто мог появиться в Глубинах Пепла, но отказывался в это верить, пока не увидел собственными глазами.
Она шагнула на мост.
Алое длинное платье с черными ветвистыми узорами развевалось по подводному течению. Длинные рукава, обрывающиеся на уровне локтей, струились, пуская по воде алые ручейки. Платье подчеркивало стройную фигуру и тонкую талию. Оно казалось пламенем. Черными и алыми огнями, струящимся по белой коже тела. Грудь украшало изящное свободное декольте. И на левой груди, прямо там, где должно быть сердце, платье и кожа порваны. Там зиял кровоточащий шрам. Белая кожа лица и губ контрастировала с кровью, текущей из глаз. А сами глаза — белые белки, залитые алыми каплями и струйками, вытекающими наружу и стекающими по щекам. Волосы — серебристые длинные локоны, вьющиеся и спадающие далеко за спину. Они развевались по воде, словно свадебная фата. И только ее руки до самых локтей не были покрыты белой кожей, а черной смолью, усыпанной красными трещинами. И чернила медленно капали с кончиков ее пальцев.
У Скальда не оставалось сомнений. Это могла быть только она.
Верховная Матерь.
Она смотрела прямо на него и произнесла нежным ласковым голосом:
— Скальд… я рада встречи.
И эти слова пронзили его до мурашек. Он сразу вспомнил, как Присцилла Пирс готовила из него послушного пса, чтобы передать его Верховной Матери. В тот день она должна была вот-вот появиться в пещерах в мире под Колодцем, но они так и не встретились. Скальд, Энтони и Айседора удрали из логова ведьмы раньше, чем там появилась Верховная Матерь.
Но она нашла его здесь, на самых Глубинах Пепла.
Она шла вперед по мосту, глядя только на него, Скальда. Он не мог перестать думать о ее странных руках, сотканных будто из той же энергии, из которой сотворен Проход.
Руки… ее руки также изувечены странной силой, как и его собственные руки, искалеченные от ран и трещин.
Его руки, которыми он задушил Алойша.
— Кто же ты? — спросил Скальд, когда Верховная Матерь остановилась прямо перед ним.
— Можешь звать меня Мелисентой. Рада знакомству. Впрочем, мы видимся не в первый раз, не так ли?
«Что это значит? Не в первый раз? Когда я ее мог видеть? О чем это она говорит?».
Скальд терялся в догадках.
А потом Верховная Матерь перевела взгляд на Айседору.
— Королева Морских Сердец, мое почтение. Поздравляю с новой должностью. Вы зашли очень далеко, но знайте
