Кристофер допускал, что обдумывание политической ситуации и подготовка к войне отнимает много времени и сил. Однако и того, и другого по-прежнему хватало лорду с лихвой на таинственные ночные отлучки из дворца и на то, чтобы проводить время с другими.
Чего только стоит последняя протеже правителя при дворе, очаровательная Севилла, дочь семьи одновременно и богатой, и знатной. Одно только горе, что глупа как пробка. Но ей и не приходится, верно, вести учёных бесед: лорд Ледума брал с каждого по способностям.
В глубине души глава ювелиров терпеть не мог несносную девчонку, но терпеть всё же приходилось.
Кристофер страдальчески скривился, одновременно упиваясь благородным выражением трагизма, исказившим тонкие черты лица. Не выжил ли он из ума? Горькое, больное чувство – ревность. Как долго сможет он ещё скрывать его? Как долго сможет просто выносить боль, разрушающую, ранящую изнутри? Кажется, это был предел. Должно забыть всё и ожесточить своё сердце, пока оно окончательно не разбито.
О Изначальный, да что с ним не так? Как смертный вообще дошёл до того, что посмел предъявлять права на своё божество? Как решился на столь дерзкий мятеж?
Кристофер нахмурил брови. Здесь нет его вины: лорд Эдвард сам вынудил его. Слишком долгое время маг развлекался, вытягивая по одной все жилы. Правитель оказался несправедлив к своему верному поклоннику, он перегнул палку: приблизил и оттолкнул самого преданного своего слугу.
Вот и сейчас, нацепив на главу ювелиров чёрную ленту, правитель буквально узурпировал свои права на него, лишив возможности снять напряжение всем известным способом. Отныне никто во всей Бреонии не посмеет даже прикоснуться к нему! Чтобы забыться, Кристоферу оставались только наркотики и крепкий алкоголь, других вариантов не было. Однако плоть, привычная к тому, чтобы ей дарили блаженство, бунтовала, протестовала против ограничений. Плоть не желала убивать себя токсичными веществами – она жаждала таинств, горячих прикосновений и неги…
Двойник смотрел на него синими глазами, полными слёз, полными укора разбитой неразделённой любви.
Двойник был прекрасен.
Поддавшись минутному порыву, Кристофер приблизил бледное лицо к стеклу, и зеркало затуманилось от тепла его неровного дыхания. Эти губы были совершенны, их благородные линии напоминали чувственные лепестки цветов, изломанных порывом холодного ветра. Конечно, двойник не заслуживал этих мук. Прежде он был единственным, кто царил безраздельно в ныне истерзанном, томящемся сердце аристократа. Почему же всё изменилось? Как дошёл он до такого отчаяния? Непостижимо.
Кристофер вдруг коснулся губами отражения, желая утешить и его, и себя, безнадёжно желая вернуться в прошлое. Но чуда не произошло: маг дёрнулся назад, будто обжёгшись о твёрдую поверхность стекла. Грубая материя оскорбила мучительно тонкие чувства.
На миг Кристоферу показалось, что второе я с мстительным удовлетворением следит за его страданиями, считая их заслуженной карой за предательство, предательство самого себя. Кажется, он на пороге нервного срыва.
Раздражённо задёрнув занавеси, Кристофер отвернулся от зеркала и устало побрёл прочь.
По щекам его текли слёзы, вызванные болью этого холодного, одинокого поцелуя.
Глава 28, в которой обнаруживаются некоторые тайные связи
– По вашему приказанию подразделения особой группы «Серп» готовы к штурму, милорд, – осторожно сообщил Бенедикт. – Осмелюсь также обратить высочайшее внимание правителя на то обстоятельство, что осаждённые подняли белый флаг.
В раздражении правитель плотно сжал губы. Да ну? Похоже, будто он не заметил трепыхающегося на ветру белоснежного полотнища, спешно поднятого над дворцом вместо травянисто-зелёного знамени Ламиума? Ему что, нужно повторяться? Неужели молодой адмирал полагает, что лорд-защитник Ледума будет дважды произносить распоряжения или, чёрт его побери, давать подчинённым подробные разъяснения своих намерений?
На пороге грядущей войны с Аманитой бойцы должны получить необходимую тренировку в условиях, максимально приближенных к боевым. Кроме того, требовалось срочно испытать ещё одно изобретение профессора Мелтона.
Однако заклинатель постарался взять себя в руки и не выплеснуть раздражение на талантливого и верного главу воздушного флота. Тот обладал большим потенциалом, и лорд Эдвард намеревался использовать его на службе ещё много лет, если ничего непредвиденного не случится.
Конечно, правителю было не по нраву излишнее свободомыслие подданных. Но с другой стороны, на войне как раз-таки умение мыслить и самостоятельно принимать решения – очень важное качество командующего. Если постоянно закрывать ему рот и вселять страх наказания, весьма скоро этот ценный навык атрофируется. Глава воздушного флота попросту разучится думать и объективно оценивать ситуацию, привыкнет к положению, что всегда есть тот, кто всё решит за него. Тот, чьи приказы не обсуждаются и не подвергаются никакому анализу, – а значит, выполняются бездумно.
Когда-нибудь, в самый неподходящий момент, это может сыграть злую шутку.
А потому адмирал должен знать: не возбраняется иногда обсуждать приказы. Это допустимо, но только затем, чтобы вернее уяснить волю правителя и исполнить её наилучшим образом.
Лорд Эдвард обернулся к военному и прямо посмотрел тому в глаза.
– Хорошо, что взял на себя смелость заострить моё внимание, адмирал, и на всякий случай уточнить мои слова, – спокойно кивнул заклинатель. – В штурме есть смысл. Я желаю увидеть «серпов» в действии.
Бенедикт всё понял без излишних речей и сделал помощникам разрешающий знак рукой. По этому знаку операция по захвату дворца лорда Доминика была начата в тот же миг.
Последующие события развивались стремительно. Наблюдать за ними было одно удовольствие: с кораблей, как частый дождь, посыпались бомбы, и обширную территорию дворца заволокло едким фиолетово-красным дымом, напоминавшим горящий кровавый туман.
Эти снаряды не поражали огнём или ударной волной. Они содержали сильнейшие галлюциногенные токсины, вдыхая которые, маги утрачивали связь с реальностью и были не в состоянии не то что изменять, а даже адекватно воспринимать происходящее.
Таким образом подготовили приход «серпов» – и они тотчас появились на поле действия, снабжённые специальной защитой органов дыхания и зрения. Часть их была телепортирована военными магами, часть высадилась прямо с дирижаблей при помощи специальных строп или с парашютами.
Командиры подразделений без промедления повели свои отряды к заранее определённым целям – действия их были хорошо отработанными, уверенными и слаженными, и лорд Эдвард откровенно наслаждался этим жутковатым, поставленным специально для него спектаклем.
Уже вскоре штурм был завершён. Дым постепенно растворялся, и бойцы выводили из помещений на яркий солнечный свет мало что соображающих магов, связанных и совершенно безопасных без своих драгоценностей.
