черного как деготь напитка. Принц сделал глоток и блаженно прикрыл глаза.
– Попробуйте.
Перед нами тоже возникли чашки. Я сделала глоток и скривилась от горечи. Август к кофе не притронулся.
– Зачем мы здесь?
– А вы предпочли бы находиться в тюрьме? – Наследник империи поставил свою чашку и посмотрел на нас. По мне его взгляд скользнул с интересом, а вот на Августе задержался. И некоторое время я не могла понять, что вижу в глазах принца. Это было похоже на… голод. На невыносимый, испепеляющий голод.
Но принц моргнул и взгляд его стал слегка рассеянным, словно он думал о чем-то своем. Может, странная эмоция мне лишь показалась.
– Если бы я не перехватил самолеты, то у вас не было бы даже кандалов. Инквизиция настаивает на вашей полной изоляции в месте, о котором вам лучше не знать. А еще лучше – на казни. Но с этим сложнее. Вы источник сырой антиматерии, и ваша смерть может спровоцировать катаклизм. Но у нашего Святого Воинства есть ответ и на этот вопрос. Ваша казнь для инквизиции – решенное дело. Казнь вас обоих.
– Что? – вырвалось у Августа. – При чем здесь Кассандра?
– А вы не понимаете?
Я посмотрела на свои руки, которые против воли сжались в кулаки.
– Духовный цветок, – тихо произнесла я, и наследник бледно улыбнулся. – Часть твоего Духа, Август. Инквизиция считает, что он имеет значение.
– Но это не так!
– Инквизиция не станет разбираться. – Принц поднялся, одернул свой кардиган и, обойдя стол, встал за спиной Августа. Телохранитель остался стоять, неподвижный словно статуя. Наследник внезапно положил ладони на плечи Августа и наклонился, словно собирался доверить важную тайну. – Вам надо забрать свой духовный цветок. Вернуть его на место.
Август дернулся, сбрасывая чужие руки. Прикосновение бледных, с прожилками вен ладоней ему очевидно не понравилось. Я и вовсе поморщилась – на коже принца виднелись темные пятна, похоже, он испачкался своим любимым кофе.
Ноздрей коснулся легкий запах: непонятный и тревожный. Но стоило втянуть воздух сильнее, и я ощутила лишь аромат черного напитка.
Не сдержавшись, Август тоже встал и развернулся к принцу лицом. Я поневоле сравнила этих двоих. Совершенную, идеальную красоту Августа и бледную невзрачность наследника. И снова в глазах последнего зажегся голодный огонек, которому я не могла дать определения.
– Я не могу вернуть духовный лотос. Это невозможно.
– О, способ есть! – Юстис улыбнулся, снова спрятав руки и ссутулившись. – Я расскажу о нем. Вы ведь хотите обезопасить Кассандру? Ме доложили, что вы поженились. Хотел бы я вас поздравить, но обстоятельства… Не располагают. Единственный способ уберечь вашу молодую супругу – это вернуть духовный цветок. Надеюсь, вы это понимаете, господин Эттвуд? Вы согласны?
Август промолчал, а я вскочила:
– Нет!
– Достаточно согласия дарителя, – ласково улыбнулся принц. – Это ведь часть его души. Он может забрать ее. Практика сложнее, чем с дарением, но все же возможна.
– Зачем вам это? – Я снова едва не сжала кулаки и ощутила покалывание в пальцах, как бывает перед воплощением моего атмэ. Но доставать его здесь, в присутствии Юстиса, – это приговор. Я не успею даже моргнуть, как телохранитель принца отрежет мне голову, или что там делают телохранители?
Поэтому я сосредоточилась, расслабляясь и сдерживая свое негодование. Слова наследника злили до темных кругов перед глазами, так почему Август слушает его так внимательно?
– Так зачем это вам? – повторила я грубее, чем было позволительно. – Вы перехватили самолеты, доставили нас во дворец, угощаете кофе… Откуда такое участие в судьбе тех, кого вы даже не знаете!
– Но я вас знаю. – Юстис снова подхватил чашку, качая ее в пальцах. Рукава он натянул на ладони, поэтому выглядел как ребенок. – Я знаю все о вас, Август. Все же появление разрушителя – значимая страница в истории моей страны. Эзра Кросман был ее печальной главой, но есть шанс не допустить повторения. И я знаю вас, Кассандра, ведь ваша мать спасла мою жизнь во время Снежного бунта. Мне было девять лет, уже не совсем ребенок. Я хорошо помню тот день. Помню ужас и пожар, охвативший дворец. Пламя лизало стены, пожирало старинную мебель и отцовскую библиотеку, в которой мы прятались. Мятежники обещали отрезать мне голову и насадить на кол, который выставят на главной площади Неварбурга. Отца ударили. Несколько раз. Я видел его кровь. Я очень боялся, Кассандра. И этот страх трудно забыть. А потом явилась женщина. Серебряные волосы – словно нимб святой, форма миротворца на изящной фигуре. Невероятно красивая. Вы похожи, Кассандра. Первая гармонизирующая волна, которую создала Аманда, заставила отщепенца опустить нож, которым он собирался выпустить мне кишки. Мятежники замерли, словно их окатили божественным светом. Опустили оружие. А в их глазах мелькнуло сожаление. Клянусь, я видел его. Человек, который еще минуту назад упивался моим ужасом и болью, испытал раскаяние. Конечно, я и раньше знал о влиянии миротворцев, но ваша мать оказалась особенной. Она спасла нас всех.
Я молчала, пока Юстис говорил.
Да, несравненная Аманда была особенной. Великим миротворцем, и вероятно, выдающимся инквизитором. Жаль, что на роль матери ее уже не хватило.
– Госпожа Вэйлинг всегда была примером для многих, и для меня тоже. Я восхищаюсь ею. Но сейчас… Боюсь, она не права. Ее желание уничтожить разрушителя приобрело страшные формы. В конце концов, ваша инициация не завершена, ведь так? – Принц не спрашивал, он утверждал, а я мрачно подумала, что у него слишком хорошие осведомители. – Для завершения вам нужно испытать ряд негативных эмоций, оказаться внутри внушительной ямы скверны, а главное – совершить нечто непростительное… Но вы ведь не собираетесь это делать? Я слышал, вы человек прекрасных моральных и душевных качеств.
Август хмуро кивнул.
– Я так и думал. Нельзя винить человека за то, что он не в силах контролировать. Рождение низкочастотных вибрацией, а если проще – рождение разрушителя, нельзя сдержать. Вы не виновны в том, что случилось в Нью-Касле. Ваша казнь противоречит законам о вине. А кто, если не наследник, должен как никто чтить законы своей империи, ведь так?
– Очень благородно… – пробормотала я.
– А он такой! Благородный! – Новый визгливый голос заставил нас повернуться к двери. В кабинет вошла женщина. Полная, невысокая, одетая в свободное серое платье. Лицо круглощекое, крупный нос и большие светло-зеленые глаза. Когда-то наверняка красавица, но время стерло женскую привлекательность, испещрив морщинами, пигментными пятнами и следами усталости. Из-под яркого желто-красного платка на грудь падали две тонкие пегие косы.
Блаженная Анастасия, провидица императора, Совершенная, постигшая Око и, вероятно, та, которая способствовала нашей поимке. И близкий человек
