планировал, что влюблюсь в нее. Я никогда не планировал, что все так закрутится.
Мой отец хотел контролировать ее, хотел использовать ее особую силу в своих интересах. Я уже протащил ее через этот кошмар, отдал этим монстрам. Я не дам им и этого.
— Нет, — ответил я. — Нет, я ничего не видел. Ей всего двадцать четыре года. Могут пройти месяцы, прежде чем проявятся все ее способности, а также вампирские пристрастия.
Глаза отца стали узкими щелями недоверчивого света. — Похоже, вы сблизились. Стали ближе, чем просто союзники, чтобы попасть в Золотой город.
— Я просто выполняю свою работу. — Голос был ровным и скучающим. Я перевернул руку на подлокотнике кресла и осмотрел кожу вокруг ногтей. — Она доверила мне доставить ее сюда, не так ли?
В тронном зале воцарилась долгая тишина. Я заставлял себя сидеть спокойно, чтобы не съежиться под натиском ангельской силы.
Большинство других боялись моего отца. Как один из трех архангелов, служащих богине, он обладал большей властью, чем мог постичь любой ангел или фейри. Он мог делать все, что хотел, мог управлять кем угодно и чем угодно.
И он любил контролировать.
Я? Я тоже его боялся, но не так сильно, как презирал. С тех пор как он превратил меня в этого падшего ангела, в вампира, я видел его таким, кем он был на самом деле.
Злом.
— Она заботится о тебе, — продолжил он.
Я по-прежнему молчал.
— Но твоя миссия не закончена. Тебе приказано доставить ее и убедить помочь нам восстановить империю Скарлата. Этого не произойдет, если она не захочет.
— Ей нужно время, — возразил я. — Вы держите ее взаперти, как пленницу, после того как она узнала, что ее предал тот, кого она… — Я остановил себя, прежде чем смог сказать больше. Тот, кого она любила.
Мой отец хмыкнул и кивнул. — Такие чувства просто так не исчезают, сын. Если ты был ей дорог раньше, есть шанс, что ты ей дорог и сейчас.
Я приподнял бровь, ощутив свежую волну ее эмоций. — Я в этом сильно сомневаюсь.
Он подождал несколько мгновений, постукивая пальцем по подлокотнику своего бархатного трона, прежде чем подняться на ноги. — Простой тест не повредит.
Он улыбнулся, и у меня свело желудок.
— Какой тест?
Он уже направлялся к длинному коридору, который вел к ее камере. — Следуй за мной. Лусеяр, ты тоже.
Лузеяр, человек на побегушках у моего отца, немедленно встал в строй. Я тоже подтянулся и последовал за ними, чувствуя, как запах вишни становится все гуще и гуще.
Когда мы повернули за последний угол к ее камере, я сжал кулаки и проткнул кожу ногтями, чтобы сохранить лицо прямым.
Не реагируй. Не показывай признаков привязанности.
— Какого хрена вам надо? — спросила Хантир. Ее слова были сильными, но голос — усталым и сухим.
Мой отец хмыкнул. — Это будет просто. Я задам тебе несколько вопросов, и если ты откажешься отвечать, твой друг будет наказан.
Что за…
Лузеяр схватил меня за руку и уперся рукоятью меча мне в спину, пока я не оказался на коленях перед камерой Хантир.
Затем я почувствовал холодное лезвие у своей шеи.
Любой другой меч не испугал бы меня, но оружие Лусеяра не было выковано ни фейри, ни людьми. Это излучающее свет оружие было выковано самой богиней и могло оборвать мою жизнь за долю секунды.
Я замер, но не опустил взгляд. Хантир двинулась ко мне, вскарабкавшись на ноги.
— Думаешь, мне не все равно, что случится с твоим сыном? — Она выплюнула слова, словно яд. — Он предал меня. Можешь причинять ему боль сколько угодно. Я ничего тебе не скажу.
По нашей связи пробежала пульсация боли. Ее боли. Было бы практически невозможно удержать ее стены, пока она была так слаба, пока я был так близко.
Мой отец вздохнул позади меня. — Я очень долго ждал тебя, — сказал он. — Видишь ли, я терпеливый человек, но мне надоели эти игры. Как ты уже знаешь, я планирую восстановить империю Скарлата. Но для этого мне нужна ты и твоя магия.
Она рассмеялась ему в лицо. — Я никогда не буду тебе помогать. — Это моя Охотница.
— Покажи мне магию, которой ты владеешь, — рявкнул мой отец. Это был приказ архангела, от которого вибрировала сталь клетки перед моим лицом.
Она вызывающе подняла подбородок. — Нет.
Лузеяр надавил на свой ангельский меч и провел им по моей спине, как раз между крыльями. Жгучая агония пронзила мою кожу, которая была рассечена без малейшего усилия. Рубашка упала с моего тела, словно ее и не было. Я скривился и зарычал от боли, но не двинулся с места.
Не поддавайся на это, Охотница. Продолжай ненавидеть меня. Продолжай желать мне смерти.
— Может, передумаешь? — Мой отец шагнул вперед, и я смог разглядеть его краем глаза. Я осмелилась взглянуть на Хантир, которая стояла по другую сторону решетки.
Ее прекрасные черные локоны спадали на лицо, а глаза были красными от слез. Гребаные черти.
Тем не менее она посмотрела в лицо стоящего перед ней архангела и пожала плечами. — Продолжай причинять ему боль. Это становится для меня забавным.
Клинок Лузеяра снова полоснул меня, на этот раз задев основание крыла и перерезав несколько перьев. Боль пронзила все мое тело, хуже, чем любая боль, которую можно было бы причинить только моему телу.
Я вскрикнул от боли и опустил голову, грызя внутреннюю сторону щеки. Я не стал просить их остановиться. Я не буду просить Хантир дать им ответы.
Я бы предпочел всю жизнь терпеть эту боль, чем предать ее еще больше.
— С чего ты взял, что я вообще владею магией? — спросила она.
— Мой сын говорит мне, что у тебя ее нет, но считай это догадкой.
Меня пронзила волна страха и беспомощности, исходящая от нашей связи. Когда я поднял голову, Хантир встретила мой взгляд, и ее глаза расширились от чего-то, что нельзя было назвать ненавистью.
— Я спрошу тебя еще раз, прежде чем Лузеяр снимет крылья Вульфа с его тела. Я слышал, это очень мучительно.
— Что? — огрызнулся я, поворачиваясь к отцу. Он мог пытать меня, чтобы получить информацию, да, но лишить меня крыльев?
Он бы не стал.
Хантир молчала, и я почувствовал, как от нее исходит еще больший страх.
— Покажи. Мне. Свою. Магию.
Глаза Хантир теперь блестели от паники. Ее взгляд скользил от моего отца ко мне, к лезвию, которое теперь заигрывало с плотью чуть выше моей левой лопатки.
Не сломайся, Охотница. Не сейчас. Они блефуют.
Она переступила с
