Ресурсы прежде всего тратятся на силовые ведомства, обеспечивающие покорность подданных, если того требует ситуация. Если что-то остается (в тучные года), то что-то перепадает и подданным, занятым на крупных контролируемых властью предприятиях, а также пенсионерам и бюджетникам. Что только усиливает веру народную в то, что государство держится только на титанических усилиях государя. Государство постепенно превращается в государЬство. Стабильность политической системы понимается как несменяемость власти правителя. Все официально счастливы при его правлении, но постоянное чувство ужаса от будущего транзита власти (пусть и через десятки лет, хотя … кто его знает) делает такую политическую стабильность стабильно нервной, угрюмой и близкой к тихому ужасу или громкой истерике, а официальное счастье неотличимым от перманентной паники.
26.4
Итак, три источника, три составные части неограниченного по времени правления при антипериократии – кадровая политика на основе лояльности при игнорировании талантов и профессионализма; уничтожение среды, порождающей возникновение слоя независимых людей, прежде всего мелкого и среднего бизнеса; контроль над экономикой страны в целом, который превращается в самоцель, результаты хозяйственно деятельности принципиального значения не имеют, главное это отсутствие значимых ресурсов у кого бы то ни было, кроме правителя.
26.5
На базе полного контроля силовых ведомств формируется полная зависимость от правителя судебной, законодательной и исполнительной власти. При наличии демократических декораций во избежание неправильных результатов выборов, политические соперники на них не допускаются формально по самым разнообразным причинам, но в действительности только по одной – по самому факту своего существования.
26.6
Самовластье завершает свое формирование. Все полномочия стягиваются к вершине, однако правитель в состоянии контролировать только решения, непосредственно связанные с ним, как то – изменение конституции, основополагающих законов, контроль над силовиками и проч. Остальные решения принимаются от имени правителя, но функционал обеспечивают лояльные ему чиновники. Отсюда возникает легенда о коллективном правителе или правителе якобы зависимом от окружения. Как правило, это не соответствует действительности, все бразды правления сконцентрированы в одних руках, просто один человек не в состоянии всё контролировать, неизбежно возникает серая зона, которая постепенно заполняется «левыми» местечковыми интересами плутократии. При наличии ресурсов в стране (как правило, сырьевых или трудовых) такая система власти вполне устойчива, правда экономического развития она не обеспечивает. Точнее, оно есть в ежедневно пропагандируемых успехах гениального и безошибочного правления, но исчезает на небольшом отдалении от телевизора. Экономический рост то возникает при росте цен на сырьё при постоянно декларируемых достижениях в освобождении страны от ресурсозависимости или при триумфах местной суверенной статистики в беспощадной борьбе с реальностью, то происходит экономический кризис (называемый отрицательным ростом) с девальвацией внутренней валюты при падении цен на основной ресурс. Этот процесс происходит вовсе не от злой воли правителя, он безусловно хочет (даже жаждет) только добра родной Отчизне. Более того, он совершенно уверен, что при других правителях ситуация была бы значительно хуже. Значит, ради блага Родины он готов на самоотверженный труд по управлению государством еще на неопределенное время. Он же глубоко ответственный человек, как он может отойти в сторону в данный переломный исторический момент? И рабский труд на галерах власти продолжается, несмотря на происки врагов, экономические трудности, сокращение числа стран-союзников и умножение стран-противников. И чем дальше, тем больше становится трудностей, санкций, врагов и вообще всяких гадостей… Обычно современники в своем большинстве начинают догадываться о причинно-следственной связи между невзгодами государства и деятельностью несменяемого правителя во главе его только после ухода последнего от власти. Хотя связь эта достаточно очевидна. Несменяемый правитель не решает проблемы, он их множит, в том числе и для будущих поколений, чтобы укрепить свою власть здесь и сейчас.
26.7
В противоположность описанному, в периократическом государстве отсутствует главный и стержневой стимул антипериократического правителя, а именно инстинкт удержания власти на максимально возможный срок всеми средствами. Следовательно, кадры подбираются не по признаку лояльности, а по рациональным соображениям оптимальности управления. Правитель при периократии ведь тоже хочет как лучше (как и правитель при антипериократии), просто критерии добра и зла у него находятся в плоскости экономических успехов страны, увеличения медианных доходов граждан, усложнения национальной экономики и проч., а не удержания власти до гробовой доски (то ли своей, то ли страны, без разницы). Вполне возможно, что правитель при периократии не обладает тем списком талантов, что наш знакомый из антипериократической страны. У него, например, нет такого магического взгляда, от которого присутствующих бросает то в жар, то в холод; нет общей гениальности, которая непонятно в чем выражается, но является очевидной для (почти) всех подданных; нет безошибочности, особенно ярко проявляющейся на фоне беспамятства управляемого им населения и т. д. Более того, он может не обладать феноменальной способностью расставлять сотни людей по высшим должностям и умело балансировать их полномочия так, чтобы они постоянно грызлись между собой и обращались к нему как к верховному арбитру. Скажу больше, у периократического правителя и полномочий-то существенно меньше, большая их часть делегируется либо другим ветвям власти, либо его подчиненным. Остается «только» общее руководство и «только» контроль над соблюдением базовых конституционных норм, а также над выполнением важнейших программ, реформ и проектов.
Представим себе, что периократический правитель оказался неудачным реформатором. Население оказалось недовольным его реформами. Является ли такая неудача крахом периократии. Нет. По той причине, что периократия не заинтересована в сокращении и уничтожении малого и среднего бизнеса. Правитель при периократии, по крайней мере, индифферентен к процессу роста числа экономически независимых от власти людей. Из чисто рациональных соображений он должен этот рост приветствовать, потому что при этом растет занятость, отчасти растут налоговые сборы, но, самое главное, уменьшается нагрузка на бюджет из-за отсутствия необходимости социально поддерживать социально незащищенные слои (т. е. безработных). Допустим, он такой тупой, что этого не понимает, тогда он, по крайней мере, не будет создавать условия для силового захвата мелкого и среднего бизнеса провластными рейдерами. То есть даже в самом худшем случае успешная предпринимательская активность при периократии будет существенно превышать антипериократический аналог. Это фундаментальное отличие режимов. Периократический лидер не будет сакрализировать силовые ведомства, потому что они не открывают для него дорогу к вечному правлению (потому что этой дороги вообще нет). Соответственно, никаких особых прав у силовиков не будет, и они (вы не поверите!) будут заняты в основном не отъемом бизнеса с помощью тюрем и масок-шоу, а правоохранительной деятельностью. Силовики будут находиться под парламентским контролем, а не как при антипериократиях, где всё наоборот. Вообще нравы значительно смягчатся, потому что большие начальники вскоре в плановом порядке будут лишены властных полномочий (и эта неизбежность им прекрасно известна) и, следовательно, им нет
