– Это Зухос! – провопил Имтоур, выскакивая следом. – Он уходит!
– Врешь, – прохрипел Сергий, – кидаясь к папирусной лодке, – не уйдешь! Искандер! Эдик! Кто здесь – сюда!
На зов его подбежали Эдик, Акун и Регебал. Без долгих разговоров они расхватали весла и оттолкнулись от берега, загребли. Пятым на лодку вскочил Имтоур. С криком: «Я покажу дорогу!», он схватился за рулевое весло.
Папирусная лодка была велика, массивна, разогнать ее было делом невозможным. Она плыла со скоростью плоскодонки, плавно раздвигая волны.
– Упустим! – запереживал Эдик, наваливаясь на шест и сгибая его в дугу.
– Смотрите! – закричал Имтоур, вытягивая руку. – Там горит!
Сергий бросил взгляд вперед. Над стеной камышей стелился черный дым, разрывистой стеной клонившейся к югу. Он прислушался – ветер донес до него гул пламени.
– Поворачивай! – закричал Лобанов, тормозя лодку.
– Упустим! – завопил Эдик.
– Зато не поджаримся! Поворачивай, кому сказал!
Гудение и треск огня становилось все слышнее, сотни перепуганных птиц метались в воздухе, а на воде уже видны были отблески пожара.
– Ходу! – проорал быстро перестроившийся Эдик.
Папирусная лодка медленно поплыла обратно.
– Если догонит огонь, – крикнул Сергий, – ныряем!
Нырять не пришлось, но лодка вырвалась обратно к Комариной плеши в последний момент – стена ревущего огня уже калилась у самого борта, опаляя лица, и лакая воду пламенными языками. Все небо на западе затянуло черной клубящейся завесой.
– Ушел, гад! – яростно сказал Эдик.
– Я от бабушки ушел, я от дедушки ушел… – пробормотал Акун.
– От нас не уйдет! – процедил Сергий, и спрыгнул на берег.
Из-за кустов выбежал Искандер.
– Как ты? – спросил он, отпыхиваясь.
– Нормально, – буркнул Лобанов и присел на выпуклый бок папирусной лодки, чей загнутый нос был вытащен на берег.
– Зухос ушел! – сообщил Чанба. – Камыш поджег, гад, и скрылся! Представляешь?!
– Ничего! – махнул рукой Тиндарид. – Найдем!
– Куда он от нас денется! – прогудел Гефестай, и хмыкнул: – А тот Торнай и в самом деле кушан! Земляк мой! В этом-то он признался, но насчет Зухоса – глухо! Молчит, зараза!
– Разговорится, – пообещал Сергий. – Где он?
– А вона, где щиты свалены. Ты поглянь, какое оружие Зухос приволок. Такое только в Эрмитаже показывать, за большие деньги.
– Выберите себе, – решил Роксолан, – а остальное раздайте добровольцам! А то, не дай бог, решат добычу с буколов стребовать.
Подбежала Неферит и кинулась к Сергию, обняла так, что у обоих дыхание перехватило.
– Задушишь! – просипел Сергий.
– Задушишь тебя, как же…
– Слушай, а где старейшина? Этот… как его… Филопатр?
– Утонул, – равнодушно сказала Неферит. – Я воткнула ему нож в печень и столкнула в реку.
– Правильно, – оценил Лобанов. – Ну, где тут Торнай? Показывай!
Неферит провела его к связанному кушану, свирепо зыркавшему исподлобья.
– Куда мог податься Зухос? – спокойно спросил его Роксолан. Торнай только улыбнулся, с оттенком презрения к врагу.
– Не хочешь говорить? – произнес Сергий как бы в задумчивости. – Ладно…
Вынув из-за пазухи флакончик со средством Тота, он поглядел сквозь него на свет, и сказал Торнаю:
– Открой рот и закрой глаза!
– Отравить врага, – усмехнулся Торнай, – для воина позор!
– На хрен ты мне сдался, – проворчал Лобанов, – травить тебя… Это лекарство! Ты мне нужен живым. Глотай!
– Я… – открыл рот Торнай, но не договорил, чего хотел. Сергий сунул флакончик ему в рот, опрокинул и выдернул, а челюсть плотно прижал, чтобы Торнай не выплюнул драгоценное питье. Кушан сглотнул и чуть не подавился.
– Что это за гадость? – скривился он.
– Скоро узнаешь… – устало выговорил Роксолан. – Когда выздоровеешь…
Подошел Искандер и протянул ему красивый кинжал.
– Держи! – сказал он. – Это большая редкость даже в этом времени, и великая драгоценность!
Сергий хмыкнул, разглядывая узкий клинок из твердейшей черной бронзы, отделанный параллельными золотыми бороздками. Рукоятка была выполнена из азема – верхняя перекладинка, с головами клекочущих орлов на обеих концах, была слегка выгнута и отлита заодно с ручкой, украшенной тремя черными агатами, а у клинка рукоятка разветвлялась, охватывая утолщенное основание когтистыми орлиными лапами.
– Недурно! – заценил он.
– Тут еще пациент! – крикнул Эдик, сияя. – У него тоже… этот… «зухосит»!
Он махнул рукой, и двое добровольцев вывели скрученного Ахми.
– Привет, Ахми! – ухмыльнулся Роксолан. – Угощайся! – и протянул ливийцу флакончик. – Пей до дна!
Вдруг послышался душераздирающий стон. Это Торнай корчился, морща лицо, поджимая колени и соединяя локти связанных рук, будто пытаясь спрятаться.
– Пошел на поправку, – серьезно, без тени улыбки, сказал Эдик.
Когда руки Торная бессильно упали на выпрямленные ноги, а глаза, полные ужаса и отчаяния, устремились в небо, Сергий спросил:
– Как самочувствие?
Торнай безразлично пожал плечами.
– Мне теперь все равно, – прошептал он, – с этим я жить не смогу…
– Не сможешь, – кивнул Лобанов, – если ты слабый и мямля! Но если в тебе сохранились хоть капля гордости, ты перетерпишь и отомстишь тому, кто когда-то лишил тебя воли!
В глазах Торная что-то блеснуло.
– Зухос бежал в Александрию, – глухо сказал он. – Я подскажу адрес.
– Наш человек! – заулыбался Гефестай и вскричал: – Земеля…
Глава 14
1
Еле опережая им же пущенный огонь, Зухос уплывал на запад. За спиною у него ревел и выл пожар, в его опаляющем дыхании вяла даже зеленая и сочная поросль, а гнившие плавни добавляли к черному дыму удушливые белые клубы. Но пламень, жадно пожиравший сухой тростник, не пугал Каара. Его гнал иной страх, страх перед возмездием.
Сергия Роксолана он увидал на Комариной плеши – проклятый преторианец мчался на него с мечом, и не надо было иметь развитое воображение, чтобы представить, как под лезвием древнего кепеша лопнет кожа на шее, как хлынет кровь из рассеченных вен, как с тупым хряском переломятся позвонки…
Он напрягся до того, что в ушах зазвенело, а пульсирующая кровь затемнила глаза. Он полностью отрешился от земного, задействуя всю великую силу сэтеп-са, но выражение на лице подбегавшего Сергия осталось тем же холодным, исполненным суровой ярости и жажды мести. «Ветерком смерти» подуло на Зухоса, и он побежал. Побежал впервые в жизни, ибо никогда ранее не отступал, всегда ему защитой служило его умение. Сэтеп-са останавливало великих воинов, люди, подпадая под действие сверхразвитой лемы, склоняли головы и преклоняли колени. Сэтеп-са ужасало толпу чудовищными видениями и обращало в бегство смельчаков, а ныне он сам, прозванный суеверными «Тем-Кто-Велит», позорно бежал, ибо испытал страх смерти и поражения… Но Сергий будто и не замечал его усилий, он небрежно отмахивался от насылаемых заклятий, словно сметая паутинку, щекочущую лицо, и отводил меч для удара, суживая глаза, в которых разгорался кровожадный огонек…
