— Ты и так делаешь, — ответил Джеймс, с досадой отметив, что это прозвучало слишком холодно.
Харрингтон искренне обрадовался ему. — Ты заботишься о дочери Уоррена!
— Да! Мы везде ходим вместе. Уоррену не удастся доставить нам неприятности, хотя насчет тебя у него много планов, друг мой! И главный из них — виселица!
— Дикий Кот! — Джон улыбнулся и неуверенно перешел на язык мускоги. — У вас впечатляющий вид, сэр! Вы хорошо проводите здесь время?
— Насколько это возможно для пленника, — ответил Дикий Кот.
— Как приятно, — продолжал Джон, — видеть вас на балу, а не на переговорах или в бою. Признаться, мне это по душе. А… — Он перехватил взгляд Джеймса, устремленный на Типу. — Прошу вас сэр, потанцуйте с моей невестой.
Его невестой! Невестой Харрингтона! Уоррен предназначил его для дочери. Для Тилы? Что это — фарс или правда? Джеймсу хотелось спросить Джона, кто он — слепец, дурак или и то и другое?
— Конечно, я с удовольствием потанцую. — Он сделал шаг вперед. Тила беседовала с седым полковником. Кивнув ему, Джеймс взял Тилу за руку.
Их взгляды встретились, и они словно опалили друг друга огнем. С дикой, безудержной яростью Джеймс притянул ее к себе, и Тила оказалась в его объятиях.
От него полыхнуло жаром страсти, не потухшей в нем с тех пор, когда он видел ее в последний раз.
Глава 24
Джеймс закружил ее в вихре вальса.
— Ублюдок! — выдохнула она.
Его брови взлетели вверх. Он склонился к ее уху:
— Сучка!
— Дикарь… — продолжила она, но умолкла на полуслове. Джеймс, великолепный танцор, привлек к себе общее внимание. Сопротивлявшаяся Тила наконец подчинилась ему, хотя старалась держать дистанцию и смотрела на него с настороженным раздражением. Все в ней дышало возмущением.
— Черт побери, отпусти меня, Маккензи, не то я устрою сцену!
— Угрожаешь?
— Ах, сэр, для дикаря вы слишком понятливы!
— Ах, леди, я отплачу вам той же монетой. С чего бы начать? Как приятно снова видеть вас, мисс Уоррен!
— Лгун!
— Но я не лгу. Совсем не лгу.
— Тогда ты лицемер и осел…
— Осторожно, любовь моя…
— Грубый, неотесанный дикарь.
— Ты недвусмысленно высказала свое мнение, хотя оно и грешит лицемерием. Ты слишком легко вернулась к цивилизации и снова стала прекрасной дамой в кружевах и атласе. И вероятно, забыла…
— Ничего не забыла! Особенно того, кто скорее задушит меня, чем соизволит взглянуть… Притом ты возмутительно ведешь себя…
— Тебе не пришлось смотреть на меня и думать, в какие игры я играю с другими…
— Мне незачем думать об этом! Твоя репутация хорошо известна, Маккензи.
— Как и ваша, мисс Уоррен. О простите за неучтивость: я не успел сказать, что вы неотразимы в зеленом платье!
— Почему ты говоришь так, словно этот цвет свидетельствует о моей испорченности?
— Об этом свидетельствует ваше платье.
— Прошу прощения?
— Декольте чуть ли не до пупка!
— Если ты намерен весь вечер оскорблять меня…
— Я пришел сюда с единственной целью — поговорить с тобой.
— Мне что, растаять от благодарности? Это поразительно, ведь раньше ты и видеть меня не хотел.
— О, я мечтал увидеть тебя, но наедине! — Джеймс, кружа ее в танце, решительно направлялся к заднему крыльцу. Там он остановился, опустив руки на плечи Типы. Глаза его горели голубым огнем.
— Чей это ребенок?
— Что?!
— Ты отлично поняла меня. Повторяю: чей это ребенок?..
— Ах ты, ублюдок! — Она задыхалась от гнева.
— Я спрашиваю…
Размахнувшись, Тила наградила его пощечиной, повернулась, высоко вскинула голову, но пошла не в дом, а на лужайку.
— Тила…
— Убирайся! Возвращайся в тюрьму! Да, ты дикарь, как сам и утверждал, а потому уйди из моей жизни! — Она сжала кулаки.
Джеймс бросился за ней.
— Погоди, черт возьми!
— Оставь меня! — громко воскликнула Тила, Джеймс вдруг ощутил, что в доме поднялась суета.
— Он убегает! Индеец убегает!
Джеймс подумал было, что говорят о Диком Коте. Неужели он решил бежать именно сейчас?
Но тут же понял, что эти слова относятся к нему самому.
Солдаты уже следовали за ним.
Между тем Тила удалялась. Джеймс не мог позволить ей уйти! Он должен столько сказать ей!
— Черт побери, Тила, вернись! — Еще минута, и он настигнет ее! Джеймс бросился за Тилой и вздрогнул, когда кто-то схватил его. Он не знал этого человека, никогда не видел его раньше. — Солдат, отпусти меня!
— Я поймал его, поймал! — закричал тот. Джеймс вырвался и ударил его в челюсть, но тут еще два солдата подскочили к нему. За ними следовали четверо товарищей.
Прозвучали выстрелы. Джеймс и солдаты замерли. Капитан Моррисон подошел к ним, качая головой:
— Джеймс Маккензи, что за дьявол вселился в тебя? Я думал, у нас будут неприятности с Диким Котом. Но этот индеец флиртует с дамами, а ты тут устроил потасовку!
— Я не собирался драться, капитан, но солдат преградил мне путь.
— Господин Маккензи! Вам не дозволено покидать эту территорию. Вы — военнопленный. Сожалею, сэр, но мне придется доставить вас в крепость.
Не пролив крови ни в чем неповинных солдат, он ничего не мог изменить. К тому же пристрелили бы и его самого. Джеймс кивнул:
— Капитан, я в вашем распоряжении. Как прикажете.
Внутри у него все кипело, гнев душил Джеймса. Она ударила его, отверзлась и убежала, а его окружили, как пленнике!
Ничего, он еще доберется до нее. Джеймс решил поговорить с ней только в том случае, если никто не помешает им. Тогда он задаст вопросы и получит ответы на них.
Когда в крепость вернулся Дикий Кот, Джеймс сказал;
— Когда надумаешь бежать, дай мне знать.
— Ты пойдешь со мной?
«Я должен ее увидеть, должен!» Но сейчас нельзя покидать Оцеолу и других. Джеймс прекрасно понимал, что лишь он способен объяснить то, что происходит в стенах тюрьмы.
— Когда решишь бежать, дай мне знать, — повторил он. Этот момент наступил, и случилось так, что у Джеймса не осталось выбора — только побег.
— Самый настоящий спектакль! — Тара вошла в комнату Типы, стягивая перчатки. — Джаррету не удалось и словом перекинуться с Джеймсом. Все о чем-то перешептывались, когда мы приехали. Сплетники утверждают, будто между тобой и Джеймсом произошла ужасная ссора. Он пытался напасть на тебя, но ты убежала. Джеймс погнался за тобой, но тебе удалось ускользнуть. Говорят, понадобилось восемь солдат, чтобы удержать его. Значит, все прошло не слишком удачно?
