– Ну да ладно, – поспешно сказал Тобиас. – Что-то в словах Перис натолкнуло меня на мысль, что ты можешь знать, откуда у Вивиан ожерелье.
– Перис! – Синтия резко повернулась к ней. – Ты ему ничего не говорила?
– Нет… – Перис округлила глаза и отступила на шаг. – Наверное, он догадался, что мы с тобой обсуждали это. Ты с Вивиан больше не говорила?
– Ты же обещала, – Синтия надула губки.
Перис нетерпеливо вздохнула.
– Говорила или нет? Ты просила меня ничего не делать, пока не поговоришь с ней.
– Что, при нем говорить будешь?
Тобиас встретился с Перис глазами. Она выпятила подбородок.
– И скажу. А ты говорила с Вивиан?
Разъяренная Синтия кое-как обломала концы стеблей и сунула розы в вазу.
– Я никогда и не считала, что ты на моей стороне, – пробормотала она. – Всегда только и ждешь, как бы поставить меня в дурацкое положение.
– Синтия…
– У меня были дела! – Она пристально смотрела на Перис. – У меня есть своя жизнь. Пока ты трахалась с моим бывшим мужем, я писала книгу.
Перис побледнела и закрыла ладошкой рот.
– Ты…
Тобиас оттолкнул Синтию и обнял Перис за талию.
– Мы с Перис собираемся пожениться. И раз она хочет и дальше поддерживать с тобой родственные отношения, я сделаю все, что в моих силах, чтобы не наставить тебе синяков прямо сейчас. Но попадись ты мне еще раз, и я, боюсь, не смогу с собой совладать.
Теперь побледнела Синтия. Кожа вокруг рта стала совсем белой. Она невидяще посмотрела на них, потом на коробку, в которой уже не было ничего, кроме длинного узкого конверта, на лицевой стороне которого было напечатано ее имя.
Когда она поднимала конверт, он дрожал.
– Нет, – произнесла она тихо. – Ты этого не сделаешь, – она разорвала конверт и сунула руку внутрь.
– Ну, пожалуйста, – сказала Перис, – неужели мы не можем по-хорошему?
Глаза Синтии полыхали гневом.
– Лгунья, – ответила она. – Обманщица. Разыгрываешь невинность, а в душе – лгунья.
Тобиас шагнул к ней. Перис едва удержала его.
– Да что ты, Синтия? – спросила Перис.
Тобиас, нахмурившись, посмотрел на Синтию. По ее лицу словно проходили волны, меняя выражение. Взгляд помутился. Губы тряслись. Кожа на скулах обмякла под тяжелым взглядом Тобиаса. Она медленно вытащила руку из конверта.
Перис вскрикнула.
– Черт, – пробормотал Тобиас; он подскочил к Синтии, схватил ее за запястье, рванул конверт и, подтащив к раковине, встряхнул ее руку.
В конверте лежал пластиковый пакет, который Синтия проткнула своими длинными ногтями. На сияющую стальную поверхность раковины потекла темная старая кровь, выскользнул перепутанный клубок внутренностей какого-то животного. Кровь стекала по подолу темно-зеленого платья и по чулкам Синтии. Капли растекались по белому кафелю пола, как густой желатин.
– Что там написано, Перис?
Перис вытащила из конверта открытку и прочла:
– Врагов надо выбирать более тщательно, чем друзей, – держа открытку за уголок, она рассеянно посмотрела на Тобиаса и спросила: – Что это значит?
– Это угроза! – заверещала Синтия, дрожа всем телом. – Вуду. И вы думаете, я буду разговаривать с этой женщиной?
Тобиас открыл кран и подставил скользкие руки Синтии под струю воды.
– С какой женщиной? – спросил он по возможности ласково.
– Вивиан! Кто же еще занимается черной магией?
– Я вообще никого не знаю. А с чего ей угрожать тебе? – Тобиас понял, что Синтия потеряла голову от страха.
– Она ревнива. Она догадалась, что Биллу сейчас нужна я. Она понимает, что он придет ко мне, как только отделается от нее.
– Если она не убьет тебя раньше, – сказал Тобиас голосом, каким обычно читают надписи на могилах. – Перис, наверное, Синтии надо дать побыть одной.
Перис не возражала. Они вышли из квартиры, и Тобиас закрыл за собой дверь.
Потом они услышали, как визжит Синтия. Она визжала и визжала. Перис потянулась к дверной ручке, но Тобиас ее остановил.
– Переживет. Мы с тобой оба знаем, что она вечно верещит, чтобы снять напряжение. В истериках она поднаторела. Уж я-то знаю. Думаю, пора нанести визит Вивиан.
Как сказала им горничная, Билл был в городе по делам, а мисс Эстесс находилась у бассейна.
Многоэтажный особняк Билла Бауи всего в миле от дома, в котором теперь жил Найджел, тоже был обращен фасадом к заливу. Комнаты были уставлены антикварными безделушками, которые Вивиан привезла с собой из Нового Орлеана. Интерьер, подернутый патиной времени, полностью соответствовал старинной наружной кирпичной кладке, увитой плющом.
Пышные белые розы в вазах, расставленных в большой элегантной гостиной, дверь из которой вела во внутренний двор, отражались в блестящей поверхности рояля, в крышке стола черного дерева на ножках в виде львиных лап и в огромном зеркале, обрамленном золоченой рамой, висевшем над камином.
Розы наполняли влажный послеобеденный воздух густым ароматом.
Шагая по бесценным шелковым коврам и сияющему паркету, Перис думала о своих пыльных ногах в простых сандалиях.
Горничная привела их во двор и удалилась.
Тобиас взял Перис за руку и шагнул вперед.
Большую часть двора, вымощенного зеленой плиткой неправильной формы, занимал круглый бассейн. Кирпичную стену украшали вазы, в которых рос виноград и вьющиеся цветы. За стеной в солнечных лучах поблескивала вода озера Вашингтон.
Перис почувствовала себя, как маленькая девочка из бедных кварталов, которая вдруг оказалась в рождественской сказке.
В шезлонге у края бассейна раскинулась Вивиан – высокая, соблазнительно стройная; загар на ней по цвету напоминал мед. Ярко-розовый купальный костюм без малейшей морщинки обтягивал ее тело. Лак на пальцах (на руках и на ногах) был того же цвета. В тон купальнику и лаку была и помада на губах. Она подняла взгляд от книги, которую читала, сдвинула на лоб солнечные очки и помахала им рукой.
– Тобиас, – и Вивиан, отбросив книгу, поправила соломенную шляпу на голове. – Кто это с тобой?
– Гадкий утенок, – тихонько сказала Перис.
Тобиас посмеялся и обнял ее за талию своей крепкой рукой.
– Это моя невеста, – сказал он. – Перис Делайт. Вы встречались в госпитале, да и в других местах, Вивиан.
– О-о! – Вивиан медленно поднялась. – Как чудесно, милые мои. Ах, свадьба! Ах, как жаль, что Билла нет дома! Мари! – Вивиан босиком прошлепала к двери, откуда появилась служанка, впустившая их в дом. – Пожалуйста, Мари, шампанского. И три бокала. Побыстрее.
