Попрощавшись с судьей, Мэв, Мэгги и Тедди, Кейт поспешно оделась и, пообещав скоро вернуться, вышла из дома. На улице ее встретил сильный пронизывающий ветер, но надежда окрыляла ее, и она, думая только о Вилле, побежала к гаражу, где находился старый автомобиль судьи.
Джон и Баркли стояли лицом к лицу в напряженном молчании. Хотя Мэгги нашлась, между ними по-прежнему оставалось слишком много невысказанного.
– Я понимаю тебя, Джон, – сказал Баркли. – Тебе тяжело пришлось в последнее время.
– Это не твое дело. И сейчас мы говорим о другом: это Калеб бросил кирпич в окно моего дома?
– Успокойся, Джон. Всем известно, что ты защищаешь Грега Меррилла. И, конечно, ребята, которые работают в моей бригаде, часто обсуждают это и ругают тебя за то, что ты пытаешься избавить маньяка от смертной казни… Но насчет кирпича мы узнали только от стекольщика, который вставлял тебе новое стекло – вот и все.
– По-моему, Калеб знает кое-что еще, – не успокаивался Джон.
– Ничего он не знает, – ворчливо произнес Баркли. – И мой тебе совет, Джон: не высказывай обвинений, которые ни на чем не основаны. Я говорю тебе это ради твоего же блага. Ты можешь нажить себе этим много неприятностей. У тебя и так в последнее время появилось много недоброжелателей в нашем городе.
– Это было дерзкое преступление, – резко сказал Джон. – Мои дети могли пострадать.
– Скажи ему, папа, – вмешался Калеб.
– Заткнись, – грубо оборвал его Баркли.
– Хорошо, – добавил Калеб, снова спускаясь с лестницы. – Тогда я скажу! Я должен это сказать. Ведь Джон однажды очень помог мне – благодаря ему меня не посадили в тюрьму.
– Не болтай того, в чем ты не уверен.
– Я в этом уверен, – ответил Калеб и подошел к Джону, глядя на него встревоженными, но дружелюбными глазами, как большой добрый щенок.
Калеб был хорошим парнем, но он связался с дурной компанией, и из-за этого чуть было не угодил в тюрьму. Джон почувствовал угрызения совести оттого, что так незаслуженно напустился на него сегодня. Нельзя было с предубеждением относиться к сыну из-за грехов его отца.
– Говори, Калеб.
– Хорошо, мистер О'Рурк. Это был Тимми Бин, рабочий из нашей бригады.
– Что ты несешь, Калеб? Тимми – один из моих лучших работников, а то, что он треплет своим языком невесть что, вовсе не означает…
– Это он бросил кирпич, папа. Я слышал, как он об этом рассказывал.
– Это все пустая болтовня, – хмуро сказал Баркли. – Мало ли кто что говорит.
– Спасибо, что сообщил мне об этом, Калеб, – произнес Джон. – Ты правильно поступил.
Калеб кивнул и кинул тревожный взгляд на Баркли – очевидно, боясь того, что отец устроит ему после ухода Джона.
– Меррилл имеет право на адвоката, как любой другой человек, – сказал Джон. – А я просто выполняю свою работу.
– Да, и, как всегда, ты хорошо ее выполняешь, – неохотно заметил Баркли.
– Каждый должен заниматься своим делом, – вступил в разговор Хант. – Мы вас понимаем, Джон, как бы мы ни относились к вашему клиенту… Так что давайте не будем спорить. Главное, что с вашими детьми все в порядке. Верно я говорю?
– Да, – ответил Джон.
– Ну, что – расстаемся без обид? – спросил Баркли.
– Я приду поговорить с Бином и приведу с собой Билли Мэннинга.
Баркли пожал плечами.
– Поступай как знаешь.
– Я этого так не оставлю, – пообещал Джон и, повернувшись, быстро вышел из сарая, торопясь домой, к своей семье.
Глава 26
Кейт проехала мимо своей гостиницы и остановилась перед преграждающей дорогу цепью. Дальше нужно было идти пешком. Выйдя из машины, она огляделась вокруг, содрогаясь от порывов холодного ветра. Все слезы, накопившиеся внутри нее, подступили сейчас к ее горлу.
– Вилла! – закричала Кейт. – Я здесь, Вилла! – Этот крик облегчил ее душу и наполнил сердце необыкновенным ощущением легкости и свободы.
Сжимая в кулаке брелок, придававший ей сил и решимости, Кейт перешагнула через цепь и направилась к маячной башне, пряча лицо от назойливого ветра. Было уже совсем темно, но дорогу ей освещали вспышки маяка и слабые проблески луны, мимолетно пробивающейся сквозь плывущие по небу грозовые тучи.
Чувства переполняли ее, и она так ясно ощущала присутствие сестры, как будто они держали друг друга за руки.
Когда Кейт обходила маяк, под ногой у нее хрустнуло стекло. Вероятно, где-то на башне было разбито окно. Она посмотрела наверх, пытаясь найти его глазами. Башня белела на фоне темного неба при тусклом свете луны. Дальше, вдоль берега, были видны волноломы – каменные могилы зверски убитых девушек.
– Я люблю тебя, Вилла! – закричала Кейт, и слезы брызнули из ее глаз.
В этот момент ей показалось, что стихия немного утихла и завывания ветра стали уже не такими зловещими. За этим гулом она слышала теперь тихую музыку и шепот своей сестры.
Кейт загадала, что в ту секунду, когда к берегу подойдет большая волна и вспышка маяка осветит ее белый гребень, она спросит, где ее сестра, и тогда ей будет послан знак, где искать Виллу. Подойдя к краю обрыва, Кейт стала внимательно вглядываться в темное море, наблюдая за приближающимися волнами. Маяк испустил световой сигнал, и вспышка осветила высоко вздымавшийся гребень подошедшей волны.
– Где моя сестра?! – изо всех сил закричала Кейт.
– Кети, – послышался ей слабый, далекий голос Виллы, и она, похолодев, замерла и стала напряженно прислушиваться.
Ветер заметно стихал. Большая волна, докатившись до берега, разбилась о скалы. Кейт вспомнилось, как однажды, когда Вилле было всего десять лет, на нее напал дикий пони и она, спасаясь от него, забралась на дерево и просидела там несколько часов, отчаянно призывая на помощь.
Кейт медленно повернулась и пошла от края обрыва обратно к башне. В ее ушах продолжал звучать этот отчаянный крик: «Кети! Кети!» Что это было? Призрак? Галлюцинация?
Не раздумывая больше об этом, Кейт бросилась к двери маяка. Ей вспомнились сказки о маленькой принцессе, заточенной злодеем в башне, и она неистово закричала:
– Вилла!
Стены маяка были такие толстые, что через них, несомненно, не мог просочиться никакой звук. Крик мог донестись только сверху, где были окна… – особенно, если одно из них было разбито. Должно быть, оно разбилось совсем недавно, во время разыгравшейся вечером бури, потому, что иначе смотритель маяка убрал бы осколки и вставил новое стекло.
До ее слуха опять донесся слабый призрачный голос. Реален ли он был или только казался ей? Кейт задумчиво посмотрела на золотой брелок, и в ее сердце вдруг родилась уверенность, что ее сестра была там, внутри. Она принялась изо всех сил колотить в дверь, бить в нее плечом, но все было бесполезно: дверь была обита стальными пластинами и заперта на тяжелый замок. В отчаянии, Кейт ударила в дверь с разбега, но лишь сама отлетела и рухнула на колени.
