И не выдерживаю, тихо смеюсь, когда Янка, стукнув меня по руке, резко открывает дверь квартиры и затаскивает меня внутрь. Не предлагая раздеться, лишь захлопывает с размаху дверь, буравя меня взглядом исподлобья. Но я своего добился, дальше дело за малым.
– Так тебе достаточно комфортно? – с издевкой интересуется мой личный мозгоклюй, – можешь, наконец, выродить, то, о чем хотел мне сообщить?
А я в отместку, хватаю ее за руку, молниеносно притягивая к себе, и вновь прижимаю к стене, не позволяя вырваться.
– Знаешь, тогда, после концерта, – начал чуть хрипло, откровенно вторгаясь в ее личное пространство, – я не договорил. Ты сбежала раньше, поэтому слушай теперь.
Я сглотнул и облизнул губы, пытаясь подобрать нужные слова.
– Ты самая несносная девушка, которую я знаю. Упрямая. Своевольная. Неуправляемая. Своенравная. Рыжая зараза, способная одними словами довести даже святого. С тобой невозможно нормально поговорить, чтобы не попасть под «раздачу» твоего ехидства. А придушить хочется чаще, чем любого другого человека на планете…
– И зачем тебе такое «сокровище»? – грустно иронизирует она, но я успеваю заметить легкую обиду в зеленых глазах, которые на миг покидают мое лицо, а затем возвращаются.
– Ты так старалась меня оттолкнуть, что с каждым разом мне все сложнее было уйти и не думать о тебе, – с каждым словом признание давалось все легче и легче. Я приблизился практически вплотную, едва не прижимаясь к Янке всем телом, и теперь ни на секунду не отпускал ее внимания, – по кусочку показывала себя настоящую, заставляя безумно желать узнать тебя всю…
Мои руки обхватывают нежное лицо, не позволяя отвернуться.
– Ты проникла мне под кожу, Янка. И обосновалась настолько плотно, что проще вырвать себе сердце голыми руками, чем тебя. И мне не нужно «как раньше». Эти дни без тебя я не жил.., – мои губы останавливаются в сантиметре от ее, а пальцы дрожат от еле сдерживаемого желания снова раствориться в поцелуе, – я не могу без тебя, Лазутина… и не хочу…
Легкое, почти невесомое соприкосновение наших губ, но Янка отстраняется, сжав мои запястья в своих ладонях. Глядя мне в глаза отчаянно и решительно, а я чувствую под ладонями учащенный пульс. И абсолютно уверен, что ее реакция там, в коттедже, на меня, была настоящей. Потому что на плечах до сих пор остались следы от ее ногтей, а тихий стон – в памяти.
Но почему же она так упорно сопротивляется нашему притяжению?
И вдруг перед глазами проносится короткое воспоминание. Такое незначительное, если бы не одна маленькая деталь…
Ох, Лазутина… когда же ты научишься доверять и верить кому-то, кроме себя самой…
– Не надо, – ее голос подрагивает и она, не выдерживая моего пристального внимания, опускает взгляд вниз, – ты не понимаешь… мы не можем…
– Почему? – вопрос звучит спокойно, но только небо знает, каких трудов мне это стоит. Потому что от ее слов сжимается сама душа, вызывая злость и жгучее желание доказать Янке, насколько она ошибается. Но изо всех сил держу себя в руках, не желая напугать ее и оттолкнуть.
Она молчит, и я решаюсь на эксперимент.
– Хочешь, чтобы я ушел? – озвучиваю я ее невысказанное желание. Глупое, нелогичное, которое уж точно не собираюсь выполнять.
Она кивает, но мне этого мало. Нужны слова и эмоции, иначе ничего у меня не получится.
– Тогда скажи, что я тебе не нужен, – говорю тихо и проникновенно, заставляя ее прочувствовать каждую букву на вкус, – что ты не чувствуешь ничего ко мне…
Каждая секунда длится не меньше часа, и проходит целая вечность, когда мой слух улавливает ее шепот.
– Я ничего не чувствую…
Нет, так не пойдет.
Я решительно сжимаю руки, заставляя девушку поднять голову и встретиться со мной глазами. Она не плачет, нет, но опасный блеск уже предвещает грозу. Прости, маленькая, но так надо. Не мне. Тебе самой.
– Давай, Янка, попробуй еще раз, – подначиваю я ее, разыгрывая последнюю карту, – прогони, если действительно этого хочешь. Потому что я не хочу уходить. Я знаю, что вместе мы будет намного счастливее, чем по одному. Не обещаю, что будет легко. Даже уверен, что не будет. Но сделаю все, чтобы ты улыбалась как можно чаще…
Она молчит, пристально вглядываясь в мое лицо. Пытаясь найти несоответствие словам, но не находит. А я открываю ей всего себя, со страхом ожидая ее решения.
И вдруг понимаю, что сейчас ей под силу отправить меня в рай или ад, составив серьезную конкуренцию Афору и Рафу.
И надежда сходит практически на нет, когда Янка крепко зажмуривается, вымученно выдыхая:
– Не уходи, Никита. Останься, пожалуйста. Не оставляй меня одну. Больше никогда не оставляй…
И если первый наш поцелуй вышел односторонним, а второй – страстным, то третий с уверенностью можно назвать особенным. С еле различимым горьковато-солоноватым вкусом слез, он пропитан таким запредельным счастьем и облегчением, что кружится голова.
Мои руки уже давно спустились к Янке на талию, забираясь под мешковатый свитер, ее – переместились ко мне на шею и затылок, а мы все не могли оторваться друг от друга…
Глава 35Яна
Когда это произошло? После чего?
Я не знала. Только чувствовала, насколько Баринов стал мне необходим. Каждая улыбка, каждый проникновенный взгляд серых глаз привязывал меня все крепче, не давая даже шанса на легкое освобождение.
За эти дни без него я настолько измучилась, что словами и не объяснишь. Куда бы я ни пошла, на что бы ни посмотрела – все напоминало о мажоре. Особенно картина, которая по-прежнему стояла в гостиной на полу. Сама ее повесить я не могла, а кого-либо звать или просить не хотелось. Мне казалось, что даже бабушка глядит с нее укоризненно, не одобряя мой поступок.
И вот сейчас, слушая признания Никиты, я еле сдерживала слезы облегчения и радости. Чувствуя, как разжимается невидимая пружина, а внутри расцветает безграничное счастье.
Он чувствует то же, что и я! Как это возможно?
Но горящие ответным чувством глаза напротив не врут. И слова, слетающие с моих губ практически неосознанно, шокируют даже меня саму.
Потому что ничего не изменилось. И Брагин никуда не исчез, обрекая меня на одиночество. Но сегодня, здесь и сейчас, я решаю забыть обо всем. Разрешить себе, нам, побыть немного счастливыми. Не думать о завтрашнем дне, вычерпывая до дна сегодняшний.
И только крепче прижимаюсь, закрывая глаза и разрешая своим рукам делать то, что давно представлялось в несмелых мечтах. Активно отвечая на движения любимых губ, растворяясь в невероятном поцелуе. Встречая его язык и позволяя вытворять все, что хочется.
Потому что именно это позволяет мне чувствовать себя живой…
