Ознакомительная версия. Доступно 26 страниц из 127
Паломники считали итальянцев и провансальцев жадными и недостойными зваться христианами. Завоевание способствовало значительному увеличению числа пилигримов; огромная гостиница госпитальеров, как правило, была переполнена. Несмотря на первоначальную цель крестового похода, передвигаться по дороге, проходившей через Анатолию, все еще было небезопасно. Презреть поджидавшие на пути опасности мог только хорошо вооруженный отряд, а среднестатистические паломники предпочитали путешествовать по морю. Для этого они вынуждены были выкупать каюты на венецианских кораблях, стоившие совсем недешево. Несколько паломников могли объединиться и арендовать целый корабль, но и в таком случае наем капитана и команды обходился им очень дорого.
Пилигримы из Северной Франции или Англии предпочитали путешествовать на одном из кораблей, входивших в состав немногочисленных караванов, которые ежегодно отплывали на Восток из портов на берегу Ла-Манша, так как такое путешествие обходилось значительно дешевле. Однако это было весьма продолжительное и рискованное плавание. Кораблям приходилось попадать в штормы в Атлантическом океане, а в Гибралтарском проливе и в проливах вдоль африканского побережья в ожидании потенциальных жертв дрейфовали мусульманские пираты.
На пути от Порту или Лиссабона до Сицилии не было портов, где можно было, не подвергаясь опасности, раздобыть воду или продукты питания, а перевозить на борту корабля продовольствие в количестве, достаточном для пропитания людей и лошадей, было непросто. Гораздо проще было по суше добраться до Прованса или Италии, а там сесть на корабли, часто использовавшиеся для путешествий. Одинокому паломнику было проще и дешевле арендовать каюту на корабле, стоявшем в одном из портов, располагавшихся во владениях короля Сицилии. Но многочисленные группы находились в зависимости от флотов крупных торговых городов.
Сойдя на берег в Акре, Тире или Святом Симеоне, путешественник сразу же погружался в весьма странную атмосферу. Несмотря на феодальный «фасад», Утремер был восточной областью. Роскошь, в которой жили представители местной знати, шокировала тех, кто прибывал с Запада, и производила на них неизгладимое впечатление. Жизнь в Западной Европе все еще была простой и аскетичной. Одежду изготавливали из шерсти и редко стирали. Мест, пригодных для мытья, были совсем немного — лишь в нескольких старых городах продолжали функционировать римские бани. Обстановка даже самых массивных замков была довольно грубой и утилитарной. Европейцам за редким исключением ковры были неизвестны. Пища была грубой и однообразной, особенно во время продолжительной зимы. Повсеместно отсутствовали комфорт и личное пространство.
Во франкских государствах на Востоке все было совершенно иначе, что не могло не поражать тех, кто там оказывался. Возможно, там было немного таких же больших и роскошных зданий, как дворец, построенный в начале следующего столетия в Бейруте Ибелинами, с его мозаичными полами, отделанными мрамором стенами, расписными потолками и огромными окнами, одни из которых выходили на запад — на море, а другие на восток — на горы, скрывавшиеся за садами. Королевский дворец в Иерусалиме, часть которого располагалась в мечети Аль-Акса, несомненно, был более скромным, в то время как роскошный дворец в Акре заметно превосходил его. Однако каждый представитель знати и богатый горожанин старались обставить свой городской дом с таким же великолепием. Их украшали ковры и дамасские ткани, искусно вырезанные и инкрустированные столы и сундуки, чистые постельное белье и скатерти, золотые и серебряные столовые приборы, кухонные ножи, изделия из высококачественного фаянса и даже несколько фарфоровых блюд, привезенных с Дальнего Востока.
В Антиохии вода из источников в Дафне поступала по акведукам и трубам во все крупные дома. Собственные запасы воды были во многих домах, стоявших на ливанском побережье. В городах Палестины, где воды было значительно меньше, имелись специальные резервуары для ее хранения, а в Иерусалиме продолжала функционировать канализационная система, созданная еще римлянами. Жизнь в крупных приграничных крепостях была почти такой же комфортной, как и в городских домах, каким бы жестоким ни было существование за пределами их стен. В них были бани, изысканные покои для дам и пышные залы для приемов. Замки, принадлежавшие рыцарским орденам, были немного более аскетичными. Но в замках, в которых обитали представители важнейших родов, таких как Керак в Моаве или Тверии, кастелян жил роскошнее, чем любой западноевропейский король.
Как и в случае с домашней обстановкой, поселенцы очень быстро позаимствовали роскошные восточные одежды. Когда рыцарь не был облачен в доспехи, он носил шелковый бурнус и, как правило, тюрбан. Во время походов он надевал поверх доспехов льняную накидку, чтобы металл не нагревался из-за солнечного света, а шлем, следуя примеру арабов, обвязывал куфией. Восприняв традиционную восточную моду, дамы носили длинное нижнее платье и короткую тунику или верхнее платье, покрытое частой вышивкой золотой нитью, а также, возможно, драгоценными камнями. Зимой они, как и их мужья, облачались в меха. Выходя из дома, дамы, подобно мусульманкам, закрывали лицо вуалью, но делали они это не из скромности, а для того, чтобы не испортить цвет своих лиц, щедро покрытых косметикой, и старались двигаться как можно более изящно. Однако, несмотря на всю свою утонченность и бледность, они были такими же храбрыми, как и их братья. Многие знатные дамы, жившие в замках, в отсутствие хозяина брали на себя руководство защитой своего дома.
Жены купцов стремились походить на знатных дам и нередко превосходили их богатством своих одеяний. Не менее эффектно выглядели и успешные куртизанки, обладательницы «профессии», прежде неизвестной в Западной Европе. Говоря о Пак де Ривери, жене хозяина лавки из Наблуса, сумевшей заманить в свои сети иерусалимского патриарха Ираклия, анналист писал, что увидевший ее, одетую в шелка и обвешанную драгоценностями, мог бы подумать, будто перед ним графиня или баронесса[11].
Эта роскошь казалась путешественникам, прибывшим с Запада, странной, но была вполне естественной для тех, кто приезжал из мусульманских государств или из Византии. Франкские поселенцы по вполне понятным причинам должны были вписаться в новое окружение, да и избежать контактов со своими подданными и соседями они не могли. Помимо всего прочего, им было непросто приспособиться к местному климату. Зимы в Палестине и Сирии такие же унылые и холодные, как и в Западной Европе, но длятся гораздо меньше. Продолжительное жаркое лето очень быстро заставило поселенцев одеваться и питаться иначе, чем на родине, а также изменить режим дня. От активности, к которой франки привыкли на севере, пришлось отказаться. Вместо этого им следовало перенять привычки коренного населения. Они должны были нанимать слуг, за их детьми следили местные няни, а конюхи из числа коренных жителей ухаживали за их лошадьми. Они столкнулись со странными болезнями, способов лечения которых их врачи не знали. В итоге франки были вынуждены положиться на местную медицину. Таким образом, поселенцы неизбежно стали лучше понимать коренных жителей Востока и научились сотрудничать с ними. Проще всего это оказалось в Иерусалимском королевстве и графстве Триполи, откуда бежали мусульмане, а значит, там не осталось представителей местной аристократии, способных бросить вызов новым правителям. Дальше к северу жили представители армянской и греческой знати, соперничавшие с франками, и достижению взаимопонимания между ними мешала политика. Тем не менее армяне в конце концов пошли поселенцам навстречу и даже восприняли множество франкских обычаев.
Ознакомительная версия. Доступно 26 страниц из 127
