Труднее всего было решить, куда его положить. Булыжники должны упасть в определенное место. Если они упадут не туда, второго шанса не будет. Старшой лазал вверх-вниз по склону и пытался просчитать, как посыплются камни. Это было непросто. В любом случае мы шли на риск.
Мы позавтракали хлебом с сыром и колбасой из Конштансии. Старшой купил котелок, чтобы сварить кофе на вкусной речной воде. После кофе Старшой закурил одну из подаренных мной сигар.
– Эта сигара принесет нам удачу, – сказал он.
Приготовления были окончены. Мы залезли наверх, где лежал динамит, и размотали несколько метров бикфордова шнура. Старшой поджег его от сигары, и, взбежав вверх по склону, мы спрятались за двумя кряжистыми соснами.
Грохнуло на славу!
Взрывная волна была такая сильная, что я не удержалась и чуть было не скатилась в реку вместе со всеми камнями. Оправившись и встав на ноги, я увидела, как Старшой за своим деревом бешено подпрыгивает на месте и размахивает руками. Вид у него был совершенно безумный. Фуражка слетела, волосы торчали во все стороны. Выпучив глаза, он хохотал так, что, казалось, вот-вот задохнется. Но я его не слышала. От взрыва у меня все еще звенело в ушах.
Я взглянула на реку и сразу поняла, что наш замысел удался. Мелкие камни, обломки и огромные булыжники улеглись ровнехонько на гребень водопада, перегородив реку огромным валом.
Река была запружена. Через плотину не просачивалось ни единой капли.
Теперь вода ниже по течению начнет убывать.
А когда она спадет до конца, «Хадсон Квин» будет лежать на сухой земле!
~
Придя в себя, мы сразу подгребли к «Хадсон Квин». Вода уже опустилась на целых десять сантиметров!
Через час можно было, не замочив ног, прохаживаться по левому борту. Мы вернулись на берег и залезли наверх, туда, где случился обвал. Отсюда было видно, что вода по ту сторону запруды почти не поднялась. Река в этом месте была очень широкой.
Все шло по плану.
Около полудня дно вокруг «Хадсон Квин» полностью осушилось. Мы запустили ручную помпу и выкачали последние остатки воды из корпуса. Тут и там бились рыбы, которые не успели спастись, и мы относили их в небольшое озерцо, образовавшееся в том месте, где проходил фарватер.
Пробоину мы обнаружили с левого борта, в самом низу. Чтобы осмотреть повреждение снаружи, нам пришлось раскопать песок под днищем. К счастью, ни один из шпангоутов серьезно не пострадал.
Пробоина была в полметра длиной, жестяную обшивку прогнуло внутрь. Поэтому судно и затонуло так быстро.
Теперь надо было спешить. Река над запрудой все время, хотя и медленно, поднималась. Нужно устранить течь до того, как вода польется через край.
Если мы не успеем, «Хадсон Квин» снова окажется под водой. Если успеем, она будет на воде!
~
Мы работали без перерыва целые сутки. Сперва мы выправляли жестяную обшивку, которая вогнулась при ударе. Потом отмерили кусок новой жести, чтобы залатать пробоину. Вооружившись коловоротами, мы просверлили пятьдесят отверстий в старой обшивке и в новом куске жести. Только на это у нас ушло шесть часов.
Чтобы заплатка не пропускала воду и не ржавела, мы подложили под нее ткань, пропитанную суриком, и прикрутили болтами. Уже в темноте мы разожгли угли и начали калить заклепки. В свете четырех керосиновых ламп мы заменили старые болты на раскаленные заклепки. Старшой заколачивал, а я прижимала обшивку изнутри.
Когда встало солнце, нам еще оставалось забить десять заклепок. К этому времени вода в запруде поднялась и до верха оставалось всего пятнадцать сантиметров. Давление на плотину росло с каждой минутой. Кое-где вода уже просочилась сквозь насыпь и пробивалась наружу тонкими мощными струйками.
Едва мы успели посадить последнюю заклепку, как плотина начала рушиться. Я была в трюме и ничего не видела, пока Старшой не заорал с палубы:
– Пошло! Пошло!
И только я поднялась по трапу и выскочила на палубу, как каменная плотина сложилась пополам.
Прямо на нас несся безудержный поток воды.
«Хадсон Квин» накренилась, когда волна ударила в нее чуть сбоку и сзади. Несколько секунд казалось, что мы с огромной скоростью мчимся задом наперед.
Потом судно оторвалось от дна.
Плавно кивнув, сперва поднялась корма, потом нос. «Хадсон Квин» несколько раз ударилась о песчаное дно, прежде чем мощное течение вынесло ее на фарватер.
«Хадсон Квин» снова была на плаву!
~
Полминуты спустя Ажиере остался у нас за кормой. Старшой стоял у руля, а я сидела на навигационном столике и болтала ногами. «Хадсон Квин» бесшумно шла между зеленеющими берегами и песчаными отмелями. Слышно было лишь пение птиц и тихий шелест реки.
Старшой достал из кармана вторую сигару. Закурив, он запел песню, которую я столько раз слышала раньше. Правда, это было уже так давно.
Прощай, жестокая дева! Чао, адьос, гудбай… Меня ждет синее море — Лихом не поминай. Видишь на рейде корабль —
Он утром уходит в Марсель. С любовью моей ты играла — Живи без нее теперь. Осенний вечер
За окном моей каюты быстро смеркается. Последний дневной свет тает у горизонта на западе. Я зажгла керосиновую лампу, чтобы написать еще немного. Воздух теплый, но чувствуется, что в Лиссабон пришла осень.
Прошло почти полгода, как мы со Старшим подняли «Хадсон Квин» со дна Зезере. Из Ажиере мы по течению спустились до Конштансии, а оттуда нас отбуксировал в Лиссабон речной пароход.
С тех пор «Хадсон Квин» стоит на причале у Алфамы. И простоит еще долго. Без парового котла – своим ходом уж точно – ей далеко не уйти.
Котел пострадал от взрывов, когда «Хадсон Квин» села на мель. За те три года, что она пролежала на речном дне, почти все остальное оснащение тоже пропало. Понадобится много времени и денег, чтобы привести наш бот в порядок.
И он будет красивым!
Красивее, чем раньше!
Так мы решили.
Чтобы подкопить денег, мы ни от чего не отказываемся и беремся за любую работу. А в свободное время трудимся на «Хадсон Квин». Сбиваем ржавчину, шкурим и красим. Вырезаем и свариваем. Мотор мы разобрали на части. На это ушло больше месяца. Сколько же времени понадобится, чтобы снова его собрать?
Иногда меня охватывает отчаяние, когда я думаю, сколько всего еще надо починить и заменить. Старшой, напротив, никогда не падает духом. По крайней мере виду не подает.
– В тюрьме я каждый день и каждую ночь мечтал о том, чтобы быть свободным и не сидеть без дела! – говорит он. – Не хватало мне еще жаловаться!
