В глубине души я волновался, что Майкл может не дождаться меня. И все же разумом я знал, что дождется.
Оба головореза сели в «мерседес» и быстро уехали.
Я подобрал револьверы и положил их в сумку вместе с «Грубером-Литваком».
Некоторые зеваки зааплодировали.
— Мы репетировали для фильма, — объяснил я толпе.
Я подобрал велосипед и осмотрел его. Насколько я мог судить, с ним было все в порядке. Они не прокололи шины и не повредили его.
Я сел в седло и покатил назад к Чарринг-Кросс-роуд и Оулд-Комптон-стрит.
На максимальной скорости я доехал до Грик-стрит и свернул к служебному входу в «Ле Корбюзье».
Майкл стоял у крыльца один, рядом с большой кучей мусорных мешков, и курил. За спиной у него висел небольшой рюкзак. На нем была облегающая майка небесной голубизны и темно-синие шорты-«комбаты». Увидев меня на велосипеде, он робко улыбнулся.
— Ничего себе наряд, — сказал он.
В этот момент из двери «Ле Корбюзье» высунулась голова Джеймза. Мне было слышно, как потрескивает его рация.
— Отвали, педик! — сказал он, а затем он увидел меня. — Черт!
К этому моменту я уже спрыгнул с велосипеда и бросил его на дорогу.
Я запустил руку в сумку и достал пистолет — не тот пистолет. Это оказался один из старых револьверов, которые я отобрал у головорезов. Но сейчас у меня не было времени об этом размышлять. Я схватил Майкла за шею и приставил револьвер к его виску.
Джеймз все еще смотрел на меня.
— Извини, Майкл, — сказал я. — Но тебе придется помочь мне проникнуть внутрь.
— Что происходит? — спросил он. — Это что, розыгрыш?
— Делай, что говорю, или я тебя пристрелю.
Я не был уверен, что револьвер сработает, если я нажму на курок. У револьвера был совершенно другой механизм, не такой как у «Грубера-Литвака».
Я точно знал одно: револьвер на предохранителе. Если Джеймз был опытным полицейским, он мог заметить, что револьвер не готов к стрельбе. И тогда Джеймз, не колеблясь, попытался бы меня задержать.
Мне нужно было убедиться, что револьвер стреляет. И проверить это можно было одним-единственным способом. Я направил револьвер на кучу пакетов с мусором и нажал на курок.
Выстрел напугал Майкла, заставил Джеймза вздрогнуть, а у меня вызвал довольную улыбку.
— Ладно, — сказал Майкл, — ладно.
Джеймз собирался скрыться за дверью.
— Что это? — спросил голос из его радио.
— На улицу! — приказал я.
Джеймз медленно вышел, руки за головой, — если бы он арестовывал меня, именно такого поведения он бы ожидал.
— Перейди на другую сторону улицы, — сказал я.
Он перешел.
Мы с Майклом попятились и вошли в дверь.
За ней никого не оказалось.
Когда мы закрыли за собой дверь, я заставил Майкла закрепить ее своим ремнем.
— Послушай, — сказал я ему, — ничего тебе не будет. Мне просто нужно, чтобы ты помог мне проникнуть наверх. Проведи меня туда, и я тебя отпущу.
— Ты хочешь их убить?
— Кого?
— Тех людей, для которых ты заказал столик?
— Они здесь?
— Да, конечно.
— Я убью, кого должен убить.
— Там полно полицейских.
— Знаю, но почему ты не предупредил меня по телефону?
— Они приказали никому не говорить.
— Но я же не просто кто-то.
— Черт, — сказал он. — Черт! Черт! Черт! Я такой идиот.
Мы поднялись по запасной металлической лестнице, которая гремела от наших шагов, и очутились перед еще одной дверью.
— Подожди, — сказал я, левой рукой доставая из сумки «Грубер-Литвак».
В правой руке я по-прежнему держал направленный на Майкла револьвер.
— Они нас ждут, — сказал я. — Давай ты первый.
Майкл открыл дверь.
Мы вошли в кухню, царство стали и света. Но шеф-повара и его команды там не было. Не было и обычной кулинарной какофонии, состоящей из ругани и звона посуды. Вместо этого вовсю трещали рации. Вместо этого шесть полицейских целились мне в голову из шести разнокалиберных пистолетов.
— Полиция! — закричали они хором. — Бросай оружие!
— Тихо, — сказал один из них, постарше, — Конрад, брось пистолет. Мы все решим.
Я приставил револьвер к голове Майкла и начал продвигаться вправо.
— Пропустите меня, — потребовал я.
— Твой пистолет не сработает. Там холостые патроны.
Я направил револьвер на его седовласую голову.
— А как насчет этого? Сработает? Может, проверим, а?
— Боже, где ты его взял?
— Это вы бросайте оружие, — сказал я.
Я успел преодолеть полкухни. Слева от меня находилась огромная фритюрница из нержавейки, полная грязно-золотистого масла.
— Вон туда, — я показал на фритюрницу стволом «Грубера».
Они посмотрели на меня с отвращением, как бы не веря моим словам.
На панели фритюрницы была большая красная кнопка. Мне пришлось чуть подвинуть Майкла, чтобы дотянуться до нее. Щелчок. Масло начало нагреваться. Затем я отошел в сторону, не убирая пистолет от виска Майкла.
— По одному, — сказал я, — или я вам докажу, что эти патроны боевые.
Они выстроились в очередь, и каждый одарил меня таким взглядом, словно хотел сказать: «Ну, ты за это заплатишь».
— Сначала в тесто, — потребовал я.
Каждый из них окунул свой пистолет в густую белую массу, прежде чем бросить его в нагревающееся масло.
Пока они это делали, седой заговорил снова:
— Конрад, мы знаем, что ты думаешь — ты думаешь, мы ничего не делаем. Но в действительности мы сделали очень многое — на самых разных уровнях. Мы стараемся, чтобы к суду были привлечены люди, заслуживающие наказания. Дороти Пейл и Аланом Греем перечень не завершается. Есть и другие виновные. Ты ведь всего не знаешь. Если ты бросишь пистолеты, я уверен, ты убедишься, что так лучше. Поверь мне. Доверься мне.
— Я даже не знаю, как вас зовут, — сказал я.
— Старший инспектор…
— И не хочу знать, — добавил я.
— … Хезерингтон, — закончил он.
— Уходите, — сказал я. — Через запасной выход. И чтобы я вас больше не видел. Пока я не закончу. Тогда вы можете меня арестовать.
Несколько мгновений никто не двигался с места. Я слышал, как пистолеты закипают во фритюрнице, как картошка.
