— Что же в сумке? — спросил я.
Он назвал паб «Бермондзи», в котором я купил пистолет.
— Скажем, у нас там друзья.
Я показал ему на свободный столик.
Прежде чем сесть, он осторожно осмотрел зал.
— Предположим, вы все знаете, — сказал я. — Я все равно в жопе. Там повсюду полицейские.
— Не переживай. С ними мы тебе поможем.
— А кто эти ребята во второй машине?
— Сторона, нам не симпатизирующая.
— То есть?
Он посмотрел на меня искоса, как бы говоря: Ну неужели я все должен объяснять?
— Им выгодно, чтобы твоя затея не удалась. Это даст им преимущество.
— Почему?
Он хотел что-то ответить, но в этот момент на улице раздался выстрел.
Негр мгновенно вскочил и побежал вверх по лестнице.
Я бросился за ним.
Оказавшись на улице, я увидел на асфальте альбиноса.
Женщины, сидевшие за столиками, привстали и начали кричать, зажав рты руками.
Альбинос скорчился, позой напоминая плод в утробе матери. В том месте, где должна была быть его пуповина, из него толчками выходила кровь.
Негр поддерживал его голову.
Я оглянулся. Велосипед исчез.
— Они украли его, — прохрипел альбинос. — Я пытался их остановить.
— Мать твою, — сказал негр.
— Ничего, обойдется, — ответил альбинос на вопрос, который ему никто не задавал. Когда он говорил, было слышно, как у него внутри что-то хлюпает.
— Только смотри не умри, мать твою. Смотри, мать твою, не умри, — повторял негр. Затем он взглянул на меня. — Извини, приятель, — сказал он. — Теперь ты сам за себя.
На Сент-Мартин-Корт начала собираться толпа, привлеченная выстрелом и криками. Зеваки глазели на окровавленную фигуру на мостовой. Они видели меня и уже связали меня с инцидентом.
Скоро сюда должна была явиться полиция. Мне пора было сматываться.
Я побежал по Сент-Мартин-Корт и Сент-Мартин-лейн, пересек Монмут-стрит, а затем через Уэст-стрит бросился к Чарринг-Кросс.
На углу располагался театр, в котором каждый вечер давали «Мышеловку».
Я услышал полицейскую сирену. Возможно, это была «скорая».
На Чаринг-Кросс-роуд я нашел свободную телефонную будку и понял, что у меня оставался последний шанс.
Я достал из курьерской сумки бумажник, а из бумажника визитку Майкла. Он жил на Оулд-Комптон-стрит. Сегодня была его смена в «Ле Корбюзье». В любом случае он должен был быть где-то рядом.
Я набрал его мобильник.
Два долгих гудка.
Майкл ответил.
— Привет, — сказал я, стараясь, чтобы он не заметил, что я запыхался. — Это Конрад.
— А, привет, — ответил он.
— Как поживаешь?
— Хорошо, — сказал он. — Даже очень. Меня только что отпустили с работы.
— Почему?
— Понятия не имею. Сначала понаехали всякие чудные люди. А потом мне просто велели отправляться домой.
— Послушай, — сказал я. — Я сейчас в Сохо. Может, пойдем, где-нибудь выпьем?
— А что, — ответил Майкл, — похоже, я не занят.
— Давай встретимся у служебного входа в «Ле Корбюзье».
— М-м-м, мое любимое место, — сказал он.
— Мы можем куда-нибудь пойти и поболтать.
— Отлично.
— Через пять минут?
— Дай мне по крайней мере время, чтобы переодеться. Я только что вошел.
— Через десять.
— Договорились.
Я положил трубку, чувствуя себя виноватым за то, что так беспардонно использовал его.
Покрутив головой и не обнаружив полицейских, я вышел из будки.
И в этот момент заметил двух головорезов, которые без особого успеха пытались засунуть мой новенький велосипед в багажник «Мерседеса».
— Давай же, — говорил один из них, — поверни руль.
Они остановились прямо перед окнами «Убийства», специализированного книжного магазина для любителей детективов. Но я сомневался, что они оценили бы иронию случая.
Я мог с легкостью дойти отсюда до «Ле Корбюзье» за десять минут. Может, плюнуть на все? Пусть велосипед останется у них? Не нарываться же на лишние неприятности?
Внутренний голос сказал «нет». Меня уже дважды грабили, и я был готов прострелить мерзавцам коленные чашечки. На этот раз я видел перед собой людей, обокравших меня. Я был вооружен и чертовски зол.
Я побежал по направлению к ним, одновременно запуская руку в сумку.
Один из них увидел меня и предупредил второго.
Я вытащил «Грубер-Литвак», взвел курок.
— Отдайте велосипед, — сказал я.
Они посмотрели друг на друга. Я знал, что у одного из них точно был пистолет, — из него они застрелили альбиноса. Но этот пистолет в данный момент находился в кармане владельца, где был абсолютно бесполезен; я же переводил свое смертоносное оружие с одного на другого.
— Хорошо, — проговорил первый, — хорошо.
Второй вытащил мой велосипед из багажника и намеренно выпустил его, не удержав в руках. Велосипед упал на асфальт.
Я решил не рисковать и не тянуться за велосипедом, ведь тогда мне пришлось бы отвести от них глаза, и это дало бы им возможность напасть.
Некоторые прохожие остановились и стали наблюдать за нами, но зевак было не так уж много. Дальше по улице к раненому альбиносу мчалась «скорая». Большинство глаз было приковано к ней.
— Подними велосипед, — потребовал я.
Они подняли его вдвоем.
— Давайте сюда свои пушки, — приказал я.
Они, снова одновременно, потянулись к карманам.
— По одному, — велел я. — Сначала ты.
Один из головорезов вздрогнул, когда мой пистолет остановился, выбрав его.
— Ладно, — сказал он. И медленно вытащил оружие. Пистолет закачался у него между пальцев.
Я обратил внимание, что это был старый полицейский револьвер: тяжелый, черный. Далеко не такой красивый, как мой «Грубер-Литвак».
— Брось его, — сказал я.
Револьвер упал на асфальт.
Я повторил процедуру со вторым головорезом.
У него тоже был револьвер — такой же старый и уродливый.
— Теперь садитесь в машину и уезжайте, — сказал я.
Один из них, казалось, готов был кинуться на меня.
Я был очень спокоен.
