Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 95
Пришлось прибегнуть к крайним мерам
— Замри. И лучше зажмурься.
Радда послушно закрыла глаза. Под пальцами жреца часто трепетала жилка.
— Тишш, сгинь. — Брент шуганул кошака, с тревожным фырканьем царапающего коварную землю, и уже привычно потянулся к плети. Какая все-таки удобная штука, впитывает призванную силу как губка, чтобы так же легко отдать в нужный момент… Темный его побери, осталось только какой-нибудь трактат замутить!
Плеть с легкостью пронзила землю, завилась кольцами впритык к коже, выжигая все лишнее. Пропала и тряпичная обмотка, зато когда жрец обхватил девушку за талию и дернул вверх, нога свободно выскользнула из ловушки.
Раздался громкий щелчок, похожий на звук ломающейся кости. Радда вздрогнула, открыла глаза и глянула вниз — а в следующее мгновение уже с визгом висела на Бренте, обхватив его руками и ногами. Жрец пошатнулся, попятился, чуть не рухнув на спину. Выругался, попытался стряхнуть ополоумевшую девку, потом тоже увидел и сам в нее вцепился.
Из развороченной дыры, точнее, норы торчала здоровенная, с бычью башку, харя. Слегка вытянутая вперед, обтекаемой формы, она напоминала половинку разрезанного поперек яйца, покрытого короткой сизой шерстью. Бисерные, беспорядочно натыканные глазки вряд ли хорошо видели — зато всех сразу. «Яичко» опоясывали две плотно, но, увы, безрезультатно сомкнутые роговые пластины. Не обнаружив за ними ничего вкусненького, тварь разочарованно раззявила пасть, и люди увидели отточенные как бритвы кромки. Языка не было, только волнообразно шевелящиеся стенки глотки, начинающейся от самых пластин.
Бесшабашный горец присел на корточки, слепил рыхлый ком из сора и радушно попотчевал им дивную зверушку.
Кромки лязгнули еще раз. Отплеваться подобной пастью было невозможно: что туда попало, тому выход только с другого конца. Оскорбленная тварь подалась вперед, но угодила в солнечную полосу и, словно ожегшись, рывком втянулась обратно в нору. Чего-то там проскрежетала, выбросила фонтан комьев, настучавших горцу по дурной голове, и яма сменилась пятном более темной, влажной земли.
— Ты бы еще по носу ее щелкнул, — проворчал Брент, ссаживая смущенную Радду.
— Не успел, — с сожалением признался ЭрТар. — Может, если палкой туда потыкать, она снова вылезет?
Жрец едва не предложил потыкать туда горцем, но вовремя сообразил, что тот его просто поддразнивает. Состязаться в острословии с «сорокой», чьи предки оттачивали это искусство на протяжении веков, Брент не пожелал. Молча отвернулся и, не сматывая плети, двинулся дальше.
Ощущение дрожащего птенца в горсти проходить не желало.
* * *
— Они здесь были! — торжествующе объявил один из бойцов, лучший следопыт в отряде, присаживаясь на корточки и указывая на торчащий из земли кончик тряпки. — А вон и корлиссьи лапы. — Обережник на всякий случай измерил их пятерней, хитро растопыривая и подгибая пальцы. — Точно, они!
Послышались облегченные вздохи и смешки. Выходит, погоня на верном пути, да и не так уж он и страшен. Идущего впереди йера оказалось вполне достаточно, чтобы на людей никто не покушался. Приближенный изредка взмахивал плетью, и, хотя внешне ничего не происходило, дышать становилось свободнее.
— Но почему тваребожцы перестали заметать следы? — Хруск не давал себе расслабляться раньше времени. — Не ловушка ли это?
— Нет. — Архайн, не останавливаясь, прошел мимо. Указанное ростком направление намертво впечатывалось в подсознание, и свернуть с него даже по нужде казалось кощунством. Интересно, что должен испытывать жрец, если даже йера так пробрало? — Они боятся использовать силу Твари, чтобы Иггровы стражи их не учуяли.
— Мы опять пойдем за ними, господин Приближенный? — уточнил следопыт.
— Пока что нам и так в одну сторону. Но ты поглядывай, не свернут ли они где.
Боец сосредоточенно кивнул.
— А тряпку зачем закопали? — не унимался старшой, по-прежнему чуя какой-то подвох.
— Может, завернули в нее что-то ценное, — предположил кто-то из обережников. — Тащить устали, а просто выкинуть пожалели.
— И думали за ним вернуться? — скептически возразил Хруск. — Сюда?!
Следопыт пожал плечами и, вытащив из-за пояса нож, осторожно подцепил улику кончиком лезвия.
* * *
К вечеру твари захотелось есть еще сильнее. Для существа, на шесть седьмых состоящего из желудка, это было нешуточное горе. С голодухи она даже попыталась отодрать от дерева корешок, но тот дал сдачи, оставив на морде безволосую полосу.
Вконец опечаленная тварь вернулась к испорченной ловушке, хотя бы понюхать сброшенную добычей шкурку, а та вдруг шевельнулась и выскользнула у нее из-под носа…
* * *
Те, кому доводилось дразнить сидящего под печкой кота привязанным к нитке лоскутком, знают, как внезапно может выскочить оттуда мурлыка, безошибочно закогтив приманку.
Испугаться следопыт не успел. Безголовое тело перекувырнулось в воздухе, засеяв землю кровью, и шлепнулось в кусты. Опьяненная успехом тварь потеряла всякую осторожность и, хотя в лесу для нее еще было светловато, целиком выбралась на поверхность, надеясь воспользоваться оказией и запастись едой впрок.
Обережники бросились врассыпную, обнажая фьеты. Вырвавшееся из-под земли чудище напоминало мохнатую пиявку, то сжимающуюся в веретено, то червеобразно вытягивающуюся. Хруск с обеих рук рубанул нацелившуюся на него морду, но даже не оцарапал — та отдернулась, вспугнутая бегущим впереди лезвий ветерком. Боец по инерции качнулся вперед, но каким-то чудом умудрился отмахнуться от «выстрелившей» ему в бок гадины.
Раздосадованная тварь решила попытать счастья с другой жертвой, неподвижной и без острых жвал. Примерилась — и замешкалась, беспокойно раскачивая приподнятой головой. С виду это существо ничем не отличалось от прочих, но к манящему запаху пищи примешивалась крепнущая нотка яда. Потом тварь заметила разворачивающееся жало и решила, что жить ей хочется больше, чем жировать.
Архайн все-таки стегнул ей вслед плетью, отполосовав кончик хвоста. Чудище утробно булькнуло, но возвращаться и мстить не пожелало. Трофейный кусок остался извиваться возле норы, желая врагу им подавиться.
— Еще вопросы есть? — холодно осведомился йер, глядя на стоящего на четвереньках Хруска — тот все-таки не сумел удержать равновесие после удара.
Обережник безмолвно помотал головой и поднялся. Насчет достойных похорон товарища тоже никто не заикнулся, на примятый куст старались даже не смотреть. Темный знал свое дело.
* * *
Обладай тварь разумом, она подумала бы, что день не задался с самого утра.
Впрочем, ночью она вернулась и с аппетитом скушала труп обережника. А хвост — дело наживное.
* * *
Даже закат здесь был чуждым, зловещим: багрово-красный, без единой желтой крапинки. Обмакнутые в него деревья казались ветвистыми трещинами в небосклоне. Ветер стих, подозрительные шорохи — тоже, но путников это не обрадовало. Если уж этих мест даже пришлые твари избегают…
Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 95
