Ей заранее было неприятно то, что она собиралась сделать, но другого варианта она не видела.
Убедившись, что никто не обращает на нее внимания, Мари двумя пальцами достала стакан и незаметно положила его в пластиковый пакетик.
Машина жандармерии остановилась возле одиноко стоящего на берегу океана бельведера. Ностальгическая улыбка тронула губы Райана.
— Вот здесь я встречался с Мэри, когда нам хотелось побыть одним на всем белом свете…
С кульминационного пункта открывалась панорама части острова. Как и на дороги, ведущие в город. Невозможно добраться до него незамеченным.
И не случайно он привел ее в это место.
Мари едва отъехала от здания жандармерии, как за ее спиной послышался голос Райана.
— Езжай в сторону моря, — произнес он. — Покажу тебе спокойное местечко, мне нужно с тобой поговорить.
Она попыталась увидеть его в зеркале заднего вида, но усмотрела лишь макушку: он съежился на полу перед задним сиденьем.
— Гони, — повторил он.
Она в упор посмотрела на него и холодно положила конец начинающимся ностальгическим воспоминаниям:
— Я слушаю тебя.
— То, что я скажу, не так приятно, и, надеюсь, ты простишь меня.
— Избавь меня от преамбул, — сухо приказала она.
Он слегка пожал плечами.
— Жак Рейно, отец Лукаса, является сыном Мадлен Рейно, урожденной Хостье. Банк Хостье, — уточнил он, не сводя с нее глаз.
Она даже не моргнула. Он удивился.
— Ты знала это?
— Вопрос: с каких пор ты это знаешь? — быстро спросила она.
— Со вчерашнего вечера… Но я не мог встретиться с тобой, — быстро добавил он, видя, как она хмурится. — У меня были кое-какие… затруднения.
— Если это все…
Она поворачивалась, когда он удержал ее.
— Где Лукас?
Узнав, что полицейский отбывает на пароме во Францию, Райан немного расслабился.
— Мы получаем небольшую передышку.
— Не нравится мне, что стоит за этими словами…
— Открой глаза, Мари. Он единственный наследник фамилии Хостье, так как у Терезы не было детей и к тому же она отказалась от денег, когда приняла постриг. У Лукаса есть мотив… Золото.
— Он ничего не знает о своей настоящей родне! — громко запротестовала она.
— Это он тебе сказал. А если это неправда, Мари? Если он всегда знал, что Элен была Франсуазой Рейно?
— Нет… нет… это невозможно.
Он успокаивающе поднял руки:
— Ладно, согласен, тогда будем считать, что это всего лишь гипотеза. Еще до дела на Лендсене Лукас случайно узнает, что ограбление банка Хостье, из-за которого он лишается наследства в сто миллионов франков в золоте, — дело рук братьев Салливан. Он полицейский, он расследует, узнает, что они потерпели кораблекрушение у Лендсена, и, рассуждая, как и я, догадается об обогащении некоторых семей…
Мари возмутилась:
— Это уже клевета! Чтобы Лукас специально все устроил для того, чтобы ему доверили расследование?!
— Почему бы и нет?
— Значит, по-твоему, он мной играл с самого начала? Значит, все вранье? Его любовь? Наша женитьбы? Это не выдерживает никакой критики!
Райан убедил ее выслушать все до конца.
— Женившись на тебе, дочери Мэри, и уничтожив всех Салливанов, включая тебя, Лукас становится единственным наследником фамильных богатств. Для него это способ отомстить и вернуть украденное Мэри и ее братьями. Этим объясняется и смерть близнеца, — заключил он. — Лукас не хотел делиться.
Райан внимательно посмотрел на Мари: на ее лице попеременно сменялись самые разные чувства — от бури до затишья. Он видел ее внутреннюю борьбу и страдал вместе с ней. Он положил руки на ее плечи. От этого прикосновения она вздрогнула.
Все ее существо отвергало эту гнусную гипотезу, но ее логический ум подсказывал ей обратное. Слезы навернулись на глаза.
— Лукас не убийца! Это омерзительно!
Стальной хваткой Райан помешал ей убежать.
— Есть и еще кое-что, Мари! По поводу Кристиана.
Она сощурилась, слегка сгорбилась, словно боксер, готовящийся принять удар и снести его.
— Он никогда бы не ушел по доброй воле, оставив тебя, и в глубине души ты прекрасно это осознаешь.
Сжав губы, она упрямо покачала головой. И тогда он открыл ей, что после побега нашел прибежище на яхте.
— Я не верю тебе! Он ненавидит тебя. Никогда бы он не стал тебе помогать!
— За исключением того, что, помогая мне, он помогает тебе. Я должен был встретиться с ним прошлой ночью. Когда я пришел в порт, шхуна уже выходила за его границу. Мне сразу показалось, что возникли какие-то проблемы. В катере, который я… взял, плохо работал бензопровод, и я потерял много времени, очень много. Когда наконец я догнал шхуну, она начинала тонуть. Я поднялся на борт, и тогда-то я услышал шум мотора лодки, которая быстро плыла к югу.
— Кристиан? — жадно спросила она.
— Нет. Его я нашел на его диванчике, связанного. Каюта уже наполовину заполнилась водой… Все приборы были разбиты…
Она подняла к нему умоляющие глаза. Только не Кристиан! Только не он!
— Успокойся, сейчас он в порядке. Но могло быть хуже. Я переправил его в надежное место.
Плечи его опустились. Ему совсем не хотелось нанести ей решающий удар. Она взяла инициативу на себя.
— Вивиан? — на одном дыхании выговорила она. — Она тоже… Это же был несчастный случай?
Встретив красноречивое молчание Райана, чтобы больше не думать об этом, Мари выбрала среднее:
— Расскажи мне об Эдварде Салливане. Что с ним случилось?
Райан вздохнул. Он знал, что этот вопрос рано или поздно выплывет, и был к этому готов.
Тихо надвинулись черные тучи, предвестники шторма, который напророчила на этот вечер портовая метеослужба.
Мари дрожала от пронизывающего ветра, когда Райан приступил к повествованию.
После Лендсена он жил только одной мечтой: вновь встретить свою дочь и стать частью ее жизни. Занять место одного из Салливанов казалось ему наилучшим решением, а Эдвард был единственным, чьей внешностью он мог воспользоваться. Тогда он стал следовать за ним по пятам и выслеживал его до самой Южной Америки, где тот намеревался пробыть три недели. Дней через десять Райану удалось даже подружиться с ним, но однажды во время поездки к Мачу-Пикчу Эдвард серьезно пострадал в автокатастрофе.
— Организованной тобой, полагаю?!
Райан ушел от ответа.
— Надо думать, что боги хранили меня.
