– Не надо, не говори так, дурилка. Ты нужна, никто тебя не обманывал. Ты просто неправильно поняла. – Она прислоняет меня к стенке бара. – Помнишь сама-то, как разозлилась, когда они с Бет кольцо покупали? Тоже сгоряча не то подумала.
Выпячиваю нижнюю губу. Ну ладно, тут она права, да только до некоторой степени. Слабоваты аргументы, как иголочки на еже, сути не разглядишь.
– Ну, может, и так, да только она же не у Коннора в спальне нежилась спозаранку, правда?
И в заключение совершенно беззастенчиво икаю – в тот самый момент, когда ко мне подходит Дидье, свеженький, как модель в рекламе «Клерасила». Тру под глазами, чтобы по нелепой случайности не приняли за панду. Виновник веселья обнимает меня за плечи.
– Как дела у моего любимого диджея? Да ты что, никак плачешь?
– Она перевозбуждена, Дидье, и отчасти по вашей вине – Кери прищуривает свои миндалевидные глаза. – Наверное, вам лучше отвезти ее домой.
– Глупости. Я сама отвезу. Поймаем такси. Пошли, Энджел, пора отчаливать, – говорит подруга и тащит меня за руку.
– Non, поп, поп, слышать ни о чем не желаю. Никаких такси. Для вас заказаны специальные автомобили. Меган, – услышав из его уст свое имя, Мег так рот и раскрыла от удивления, выставив напоказ изобилующие пломбами коренные зубы, – вы лучше останьтесь и продолжайте веселиться.
– Да, Меган. А заодно с Дэном потанцуй: из всех присутствующих только ты сможешь подстроиться под его манеру.
Кери кивает в сторону Дэна, который трясется на полу, будто эпилептический цыпленок. Лицо толстушки моментально проясняется.
– Аи, ладушки, раз никто не против.
– Absolument за, – кивает француз, взяв меня за руку. – Такие вечеринки на каждом шагу.
– На другой планете, – хмыкает Мег. – В последний раз у нас такая ватага собралась, когда бабуся коньки отбросила. – И в качестве пояснения добавляет: – Среди стариков о ней гремела слава.
– Хм-м, – отвечает мой спутник с недоуменной улыбкой. – В таком случае нам пора. Мой личный ассистент предупредил, что поклонники в гостинице пикет устроили, так что, вероятно, мне лучше пересидеть у Энджел.
– Советую именно так и поступить, – кивает Кери. – Позаботьтесь о ней.
– Только, чур, никаких вольностей, – хохочет Мег.
– Прошу прощения, но я пока еще здесь и вполне способна, ик, самостоятельно принимать решения, знаете ли. – Икнув напоследок, бесчувственной грудой валюсь на пол.
Следующее, что я помню, – меня с громким рыком опускают на диван. Неужели необходимо так реветь? Не мог, что ли, легонько выдохнуть, чтобы не казалось, будто он боксера-тяжеловеса на матрас укладывает? Что-то промычав, опускаю взгляд на свой помятый розовый костюм. Да, если раньше я чувствовала себя гибкой и соблазнительной Пенелопой Питстоп, то теперь больше похожу на расплывшийся от жары желейный мармелад.
– О нет, только не на диван, – бормочу я, и коммандос скатывает меня с красного покрывала на пол.
Спотыкаясь, бреду в спальню и заваливаюсь на кровать. Смотрю в потолок, пытаясь свести глаза в одну точку.
– Хорошо, плохо, хорошо, плохо – вот так и живу. Я говорю: вот так и живу.
Дверь приоткрывается, и в щелку заглядывает несколько нервозный Дидье, распущенные волосы лежат на плечах.
– Хорошо: Коннор делает мне предложение. По крайней мере, это отчасти хорошо. Я, конечно, насмерть перепугалась, но хотя бы тогда была ему нужна. Итак, плохо: он сразу сваливает в Лос-Анджелес, и тут же воцаряется полный хаос. Хорошо: знакомлюсь с Дидье Лафитом, очень милым человеком.
Француз склоняет голову, принимая комплимент.
– Плохо: я его поцеловала и чуть не завалилась с ним в постель.
– Ох. Ну, это было бы не так плохо.
– Хорошо: наступает мой звездный час. Плохо: мой парень прыгает в постель с какой-то голливудской потаскушкой. Причем вовсе не обязательно именно сегодня. Вполне возможно, он уже несколько месяцев прыгает из койки в койку, а наивные простушки живут тут и ни о чем не догадываются. А ведь Кери меня предупреждала: все это звездно-полосатые бикини и горячие купальни. Он даже с ней тайно переписывался. Да, подруга была права.
Усаживаюсь на постели и, шмыгнув носом, крепко зажмуриваюсь. Глаза режет – будто плакать хочется, а слез не осталось. Вдруг так тяжело стало на сердце – я словно протрезвела сразу, как представила своего мужчину в постели с другой. Дидье пристраивается рядом. Проводит рукой по моим волосам.
– Знаешь, Энджел, я бы на твоем месте не стал верить всему, что говорит эта твоя подруга, Шерри…
– Кери, – перебиваю я, немало изумившись, что Дидье перепутал ее имя.
Еще ни один мужчина не забывал имени нашей божественной. (Ну, разве что Коннор – когда стал со мной встречаться, но это уже другой разговор.)
– Ах да, Кери. Мне кажется, она не всегда судит верно.
– Почему же? – вспыхиваю я. – Она само совершенство, так почему бы ей и в этом нас не опередить.
– Совершенство? – Дидье тихо посмеивается и качает своей превосходной шевелюрой. – Ха, я бы не назвал твою подругу совершенством. Может, она очень старается таковой казаться, но, могу тебя заверить, у нее масса пороков.
Задумчиво морщу нос. Уж если кто и разбирается в совершенствах, так это Дидье. Не говоря уже о том, что за последние две недели он показал себя искренним и великодушным человеком, пропадающим в мире лжи и фальши, особенно я укрепилась в своем мнении после всего, что он сделал сегодня для нас с отцом и Тирона. Хотя, по мне, он слишком хорош. Несмотря на все его достоинства, красоту, обаяние и щедрость, этот человек не для меня – в основном потому, что он не Коннор. Стоит только вспомнить о Конноре – сердце слезами обливается. Это он должен быть сейчас со мной рядом, здесь, где нам было так хорошо вместе. Мы сидели бы на диване, уютно устроившись рядом, и праздновали бы мою удачу бутылочкой какого-нибудь недорогого винца и пиццей на двоих. Ну зачем все пошло наперекосяк?
– Ты гораздо совершеннее Кери, – прерывает мои меланхоличные раздумья француз и снова гладит меня по голове. – Знаешь, если Коннор действительно тебя обманул, значит, он просто глуп. Только не суди раньше времени, пока не будешь во всем уверена. И не слишком полагайся на подругу. Думай своей головой.
Вздыхаю.
– Спасибо, Дидье, приму к сведению.
– Tres bien.
Сидим в неловком молчании на краю постели. Единственное, что меня однозначно радует, – что я не была с Дидье. Рядом с ним в одной спальне находиться – и то дико.
– Послушай, Дидье, хм… а ты, случайно, ничего от меня не ждешь? Ну, в смысле постели.
Он откидывает назад голову и заходится громким веселым смехом – даже в ушах зазвенело. «Не настолько это и уморительно».
