Вчера ему еще хватило денег на один обед, но сегодня с самого утра во рту не было ни крошки. Кружка кипятка, которую он выпросил в каком-то деревенском доме, в счет, разумеется, не шла. От голода и усталости его начало клонить в сон. То и дело повторяя себе, что спать нельзя, Матахатиро сомкнул тяжелые веки.
На улице шел дождь вперемешку со снегом. Временами от пронизывающего холода Матахатиро начинал дрожать и просыпался, но затем, обессиленный, снова погружался в сон.
Когда он в очередной раз открыл глаза, вокруг уже было темно. Матахатиро вскочил и приоткрыл дверь в кумирню. Дождь прекратился, на земле лежало тонкое снежное покрывало. Наверное, тучка, оросившая землю дождем, решила напоследок припорошить ее и снегом. На ясном небе горели звезды. Их свет казался холодным и колючим.
Матахатиро перевязал тесемки на соломенных сандалиях и, нахлобучив сплетенную из осоки широкополую шляпу, вышел наружу. То ли от голода, то ли оттого, что он насквозь промерз, ему казалось, что с каждым шагом земля уходит из-под ног. Обойдя темный лес, он увидел вдалеке мерцающие огоньки родного города.
Окольными путями, избегая людных улиц, Матахатиро пробирался через город, пока наконец не достиг цели своего долгого путешествия — родного дома в квартале Годзюкки. По пути ему встретилось несколько человек, среди которых были даже самураи, но никто из них не обратил на Матахатиро ни малейшего внимания.
Дойдя до места, с которого хорошо просматривались ворота его дома, Матахатиро сошел на обочину и внимательно огляделся по сторонам. К вечеру этот квартал, сплошь состоящий из самурайских усадеб, быстро пустел. Ни на дороге, тускло черневшей из-под тонкого снежного покрова, ни у живой изгороди не было видно ни единого человеческого следа.
Матахатиро пересек улицу, подошел к воротам и толкнул боковую калитку, но она не поддалась.
Матахатиро с самого начала предполагал, что калитка может оказаться запертой, поэтому он решил перелезть через живую изгородь. Вокруг усадьбы Матахатиро Аоэ, самурая из отряда конного эскорта князя с доходом сто коку риса в год, не было иной ограды, кроме этой. Густые ветви, защищавшие несколько поколений его предков, с годами переплелись так тесно, что могли отпугнуть любого, кто пожелал бы забраться в усадьбу.
По высоте живая изгородь почти совпадала с ростом Матахатиро. Он намеревался перемахнуть через нее, используя в качестве опоры бамбуковую решетку, которая стягивала изгородь с внешней и с внутренней сторон. Матахатиро поставил ногу на нижний ствол решетки и, разом оттолкнувшись, перемахнул через изгородь. Прогнившая веревка не выдержала, и бамбуковые стволы с треском посыпались на землю. Матахатиро приземлился с внутренней стороны изгороди, но мало того, что при падении сильно ударился спиной, так еще и шуму наделал на всю улицу.
«Хозяина в усадьбе нет, так даже изгородь починить некому», — подумал Матахатиро, вставая на ноги и потирая ушибленную спину. В доме заметался огонек бумажного фонарика. Похоже, что внезапный шум не остался незамеченным.
Матахатиро постучал в дверь, а затем отошел назад и взялся за рукоять меча.
Он не был уверен в том, что в доме находятся только его бабка и Юки. В письме Юки сообщала Матахатиро, что теперь живет в его усадьбе вместе с бабкой, но он почему-то до сих пор не мог в это поверить.
После побега он решил, что его усадьбу теперь наверняка отпишут в княжескую казну. Его бабка состояла в дальнем родстве с домом Куно, принадлежавшим к тому же клану, поэтому, даже оставшись без крова, она бы нашла к кому податься. Матахатиро настолько свыкся с мыслью о таком исходе, что письмо от Юки стало для него полнейшей неожиданностью, и поверить в то, что она написала, было чрезвычайно трудно.
Таким образом, в доме могли находиться как две женщины, так и назначенные распорядителями имущества самураи.
В это время в дверной щели показался огонек фонарика, и женский голос спросил:
— Кто это?
Испуганный и дрожащий — это был голос Юки. Из-за двери доносилось ее прерывистое дыхание. Услышав этот голос, Матахатиро почувствовал, как грудь стало теснить от нахлынувших переживаний. Все те чувства, которые он так долго подавлял в себе, вдруг разом выплеснулись на поверхность. Матахатиро застыл на месте, не в силах поверить, что все происходящее с ним — не сон.
Наконец, собравшись с духом, он ответил:
— Это я, Матахатиро…
За дверью стало тихо. Но лишь на мгновение. Тут же послышался звук отодвигаемого засова. Юки долго не удавалось открыть плотно запертую дверь. Ей пришлось даже постучать по замку чем-то железным.
Наконец дверь распахнулась, и Матахатиро вошел в прихожую. Отступив назад, Юки несколько мгновений смотрела на него, а затем, наклонившись, быстро задула стоявший на полу фонарь и бросилась к нему в объятия. В кромешной тьме Матахатиро крепко обнял свою невесту.
Юки сильно дрожала. Когда дрожь унялась, она отпустила Матахатиро и тихо прошептала:
— С возвращением…
Войдя в гостиную, Матахатиро выпучил глаза от удивления и еле сдержался, чтобы не рассмеяться. Посреди комнаты восседала его старая бабка. Ее согбенная, слегка грузная фигура ничуть не изменилась, а сквозь сетку морщин все так же проступал румянец. На бабке было надето кимоно с подвязанными рукавами, голова обвязана белым жгутом, а возле колен лежал короткий самурайский меч.
— Здравствуйте, бабушка, — поприветствовал ее Матахатиро. — Я вернулся. Рад найти вас в добром здравии.
Приставив ладонь к уху, старушка выслушала его приветствие, кивнула и беззубым ртом прошамкала в ответ:
— Хорошо, что и ты цел и невредим. С возвращением.
— Я вижу, у вас тут кое-какие изменения. Вот только… — глядя на бабку, Матахатиро улыбнулся. Уж очень потешно выглядела в своем грозном обличье эта старушка, которая иногда и в уборную-то не могла сходить без посторонней помощи. — Почему вы так оделись?
— А как же иначе? Ты сбежал не пойми куда. Кто будет дом защищать?
— Ваша правда…
— Сюда уже приходили люди, вроде бы из клана. Такой шум подняли, говорят мне, мол, убирайся, бабка, отсюда подобру-поздорову. А куда же я уйду-то? Я им так и сказала — никуда я отсюда не уйду.
— Разные люди тут появлялись. Одни и вовсе были на вид настоящие убийцы, — подала голос сидевшая сбоку Юки.
Матахатиро заметил, что, сказав это, она побледнела.
— Два человека. У обоих лица замотаны… Они за мной охотятся, я знаю. На меня уже пытались напасть на улице.
— Но почему?
— Им кажется, что я могла узнать какие-то секреты… от моего отца. — Юки пристально взглянула в глаза Матахатиро. Тот озадаченно покачал головой. Командир отряда Мива, казначей Сукэгава… Неужели теперь мстительные пособники Отоми добрались и до его невесты? Если это так — Отоми конец.
— Да-да, — подтвердила бабка, — были такие, в масках. Видно, страху нагнать хотели.
