Торн не стал напоминать о том, что предупреждал его.
— Вон там есть пустая комната.
— Нет, я храбро встречусь с львицами в их собственном логове, да? — Георг заговорил добродушно, и это был хороший знак — король любил быть благодетелем. — Куда?
Бросившись вперед, Норман распахнул дверь в гостиную и объявил:
— Его величество король!
Торн не увидел того, что в первый момент увидел король, а когда последовал за ним, улыбнулся. Белла, конечно, хорошо сделала свою работу.
Все шесть леди находились в гостиной и занимались шитьем, за исключением миссис Аберкромби, которая читала им, и все шесть в изумлении поднялись на ноги.
Король сел, и Торн обрадовался, что все леди догадались остаться на ногах.
— Продолжайте читать, — приказал Георг, и миссис Аберкромби неуверенно продолжила.
Случайно или специально, но ею было выбрано нечто наподобие проповеди о покорности. Король несколько минут слушал, кивая, а потом сказал:
— Довольно. Довольно.
В комнате повисла тишина, и все взгляды обратились к королю. Некоторые были встревоженные, и Торн почти ощущал, как мисс Спротт сжалась, не в состоянии говорить. Лучше всех владела собой Белла, но и она держалась настороженно.
— Вы все были очень глупыми, — объявил король. — Женщинам никогда не приносит пользы отсутствие мужского руководства, и сейчас мы видим тому доказательство. Неподобающее поведение леди Фаулер началось только после смерти ее мужа.
У Спротт вырвался какой-то звук, правда, превратившийся в кашель.
— Мне сказали, что ни у кого из вас, леди, нет родного вам джентльмена, чье положение позволяло бы ему защитить вас, да?
Ответом ему были бормотание и кивки, что король, несомненно, расценил как само собой разумеющуюся потерю дара речи.
— Очень хорошо. Я беру вас под свое покровительство и буду вам всем любящим отцом.
У Торна возникли большие трудности с тем, чтобы сохранить серьезное выражение, особенно когда он заметил, что Белла старается сделать то же самое.
— В качестве своего доверенного представителя я назначаю его светлость герцога Айторна. Вы будете подчиняться ему, а он будет удерживать вас от повторения в будущем подобных глупостей.
Полная тишина опасно затягивалась, но положение спасла Эллен Спенсер.
— Ваше величество! — Бросившись перед королем на колени, она сложила перед собой руки. — Вы так добры, так великодушны! Вы так много сделали для таких глупых женщин, как мы!
Это было представление из тех, что доставляли королю удовольствие, но Торн понимал, что выступление совершенно искреннее. Остальные леди последовали ее примеру; миссис Ившем недовольно скривилась, мисс Спротт словно задохнулась, но они опустились на колени; Белла сделала то же самое, совсем низко склонив голову.
И Торн понял: в какой-то момент Белла осознала правду.
Ей хотелось верить, что он капитан Роуз, но никто не посмел бы продолжать играть роль герцога в присутствий самого короля. Торн сжал руки в кулаки, удерживая себя от того, чтобы не броситься к ней и не попытаться все объяснить, и в голову пришла совершенно смехотворная мысль: Ротгар бы лучше справился с этим делом.
Белла просто оцепенела.
Сначала она не видела никого, кроме короля, и была озабочена тем, чтобы сохранять должное выражение, когда останавливала взгляд на других. И только когда слова «герцог Айторн» дошли до ее сознания, Белла поняла, что он тоже в комнате. Она посмотрела, увидела Торна — и ей все стало ясно.
Сейчас это был до последнего дюйма придворный аристократ, в бархате и драгоценностях, в башмаках на высоких каблуках, с продуманно уложенными волосами, и невозможно было представить, чтобы он стоял перед бандитами в «Черной крысе».
Но там, должно быть, был настоящий капитан Роуз, единокровный брат Айторна.
Белла не могла разобраться, что происходило и кто был кто. Пока вокруг нее разворачивались драматические события, она старалась делать свое дело, хотя все ее мысли были направлены на то, чтобы понять, кто был Роуз и кто — Айторн. С кем она столкнулась в той комнате в «Компасе»? Кто читал ей в «Олене»? Кто доставлял ей потрясающее удовольствие? Она даже не заметила, как король и герцог Айторн покинули комнату, но затем ей пришлось внимательно прислушаться к возгласам облегчения и невнятному выражению новых тревог. Очевидно, они должны были немедленно перебраться в дом герцога, и у них оставалось только полчаса на то, чтобы собрать свои вещи.
— Отдать в его власть! — с осуждением воскликнула Гортензия. — Это возмутительно.
— Считайте, что вам повезло, — резко остановила ее Мэри Ившем. — Давайте делать то, что нам сказано. Не могу дождаться, когда уйду из этого дома.
— О да, — сказала Клара и поспешно вышла.
Остальные последовали за ней, а Белла обратилась к Норману:
— У меня здесь ничего нет. Прошлой ночью мне пришлось занять самое необходимое. Могу я сходить домой, чтобы собрать свои вещи?
У него не осталось людей, на которых можно было бы наброситься, поэтому он обратил свою озлобленность на Беллу.
— Вы никуда не пойдете, мадам; только туда, куда вас послали. Остальное будет решать его светлость.
Белла вернулась в гостиную, собираясь снова заняться шитьем, но не прикоснулась к работе, продолжая размышлять о сходстве.
Полуголый Роуз в «Компасе» явно растерялся при виде ее. Белла объясняла это тем, что он был пьян, но, возможно, он просто не понимал, о чем она говорила. Он, должно быть, был настоящим капитаном Роузом, но это означало, что в «Черной крысе» ее спас герцог Айторн.
А значит, и в том путешествии, когда был наказан Огастус, с ней был Айторн. Неудивительно, что он не волновался, встретившись с лордом Фортескыо. И нет ничего странного в том, что он не мог жениться на ней, — сама мысль об этом была совершенно нелепой.
Негодование помогло бы заглушить боль, но Белла заставила себя вспомнить, что герцог пришел сюда, чтобы спасти ее, и за это она до конца своих дней будет ему благодарна. Она жалела, что он не сказал ей правду в Апстоне, но в ее собственной жизни было достаточно лжи и притворства, и Белла понимала, как они затягивали.
Однако что ей теперь делать? Оставалось только надеяться, что герцог позволит ей уехать с мистером Клаттерфордом в Танбридж-Уэльс и согласится с тем, что им никогда больше не следует встречаться. Это будет болезненно, но постоянно находиться в его доме, понимая, что ее мечты неосуществимы, будет настоящим мучением.
Невозможность будущего стала еще более очевидной, когда они все прибыли в Айторн-Хаус. Леди высадились из трех экипажей, и их провели в огромный парадный холл. Конечно, Белла уже была здесь, но тогда он был театральной сценой. Теперь все было настоящим и вызывало благоговейный восторг.
