Я опустила глаза на его манифест:
— Да. Вполне возможно.
Мы замерли на мгновение, а потом одновременно расхохотались.Он потер глаза.
— Фетида, — устало произнес он, — что же намс нами делать?
— Не знаю. Все только хуже от этих фотографий?
— Нет. Они чудесны. Спасибо. Отличный способ обладатьтобой… даже если невозможно получить оригинал.
У меня в голове медленно созревала идея. На картинки простосмотрят. Смотреть безопасно. Так необязательно же смотреть на двухмерноеизображение.
— Может… может, ты получишь и оригинал. Он недоуменнопосмотрел на меня, и я торопливо уточнила:
— Бесконтактным способом. Пойдем-ка.
— Рискованное предприятие, — сказал он, когда япроводила его в спальню.
Закат наполнил комнату меланхолическим светом.
— Садись сюда.
Я направилась в противоположный угол, надеясь, чторасстояние будет достаточным.
— Что ты… ох, — проглотил он окончаниефразы. — Ох.
Мои ладони медленно скользили от бедер к грудям и верхнейпуговице блузки. Не торопясь, я расстегнула ее. Затем точно так же перешла кследующей. И следующей. Потом я распустила волосы, и они беспорядочно упали наплечи.
Главное в стриптизе — отбросить всякую застенчивость. И еще,как мне казалось, при раздевании важна неспешность. Надо признаться, чтопредставление перед Сетом, которого я любила, привело меня в область,совершенно неизвестную. Во мне бурлило волнение, но я и виду не подавала. Ябыла на сцене и делала шаг за шагом со сладострастной уверенностью, то наблюдаяза своими руками, то ловя его взгляд. Это было частью моего подарка. Ему,несомненно, нравилось рассматривать мое тело, пусть даже пока он казалсяоцепеневшим, с широко раскрытыми глазами и непроницаемым лицом.
Наконец блузка упала на пол, а следом за ней и юбка. Хотя доэтого я была с голыми ногами, но пока мы шли в спальню, украдкой воплотила себечулки, доходящие до середины бедер. Оставшись только в них и атласных лифчике итрусиках вишневого цвета, я томно поглаживала свое тело, обольстительнопоигрывая бретельками.
Настала очередь чулок. Я скатывала их изящными движениями,скользя ладонями по коже. Оставшись почти ни в чем, я подушечками пальцевсмаковала блестящий атлас лифчика и трусиков. Наконец я скинула и их, оставшисьполностью обнаженной и ощущая неожиданный для себя жар в чреслах. Я возбудиласьсама не меньше, чем возбудила Сета.
Чуть задержавшись, словно внимая аплодисментам публики, янаправилась на другую сторону спальни.
— Нет, — прохрипел он заплетающимся языком.
Его побелевшие пальцы вцепились в ручки кресла.
— Тебе лучше слишком не приближаться.
Я остановилась, посмеиваясь:
— Ты не казался мне агрессивной натурой, Мортенсен.
— Да, это впервые.
— Так тебе понравилось?
— Очень. — Он жадно пожирал меня глазами. —Это лучшее, что я когда-либо видел.
Довольная, я потянулась, подняв руки над головой и тут же ихуронив. И принялась беззаботно поглаживать груди и бедра, даже не задумываясь отом, что делаю. И тут же заметила, как чуть напряглась его поза и вспыхнулогонь в глазах.
На моем лице появилась неспешная угрожающая улыбка.
— Что? — спросил он.
— Мне кажется, представление еще не закончилось.
Я села на кровать, а затем скользнула вглубь и, ничего нескрывая, откинулась на подушки. Наблюдая за ним, я подняла руки к грудям,осязая их. Но это не были прикосновения, вызванные чувственной раскрепощенностью.Это были ласки другого рода. Более настойчивого.
«Я хочу видеть тебя в судорогах оргазма, — писал Сет всвоем послании. — Я хочу видеть, как ты извиваешься всем телом, твоиприоткрытые губы, словно упивающиеся собственным наслаждением. Только своим иничьим другим. Только ты, целиком отдавшаяся исступлению».
Я ласкала груди, беря их в пригоршню, ощущая их нежность иокруглые формы. Мои пальцы теребили соски, то оттягивая, то лениво обводя кругами.Я прижимала их большими пальцами, наслаждаясь чувствительностью. Когда моигруди совсем напряглись и заныли, я переместила руки к гладкому и ровномуживоту, обследуя и задерживаясь на каждой детали, прежде чем достигла бедер.Чуть приоткрыв их, я двумя пальцами скользнула между жаждущих губ, коснуласьтрепещущего сгустка нервов и застонала, сама того не сознавая. Что-то внаблюдающем Сете возбудило меня больше, чем я ожидала. Я истекала влагой, всяпылая желанием.
Я снова и снова скользила пальцами по этому набухшемупылающему бугорку, утоляя стремительно нарастающее желание. Изгибаясь всемтелом, слыша собственные приглушенные стоны, я могла думать только о глазахСета, устремленных на меня. Делать это для него было во многих отношениях болееискренним, нежели настоящий секс с Бастьеном, обернувшимся Сетом. Это былостоль сокровенно, как могло бы быть у нас с ним. Не совсем те откровенныеотношения, о которых мы говорили, но в определенном смысле я все-таки открыласьему. Разоблачилась, ничего не утаивая.
Я опасалась, что суккубовская потребность в энергиираспознает эту хитрость, но то ли расстояние, то ли то, что я делала все сама ссобой, продолжали ее обманывать. Все-таки мы отыскали лазейку.
Пока мои пальцы продолжали движение между губами, все приближаяи приближая меня к вершине, я чуть опустила другую руку и погрузила в себя двапальца. Это породило жаждущий стон, и я еще шире раскрыла бедра, дав Сетуполный обзор. И те и другие пальцы работали все решительнее и быстрее, нагнетаяи нагнетая это восхитительное наслаждение, пока я не ощутила, что больше мне невынести. Словно я вот-вот взорвусь.
И я взорвалась.
Снопы искр и молний пронзили мое тело, распространяясь изсамого нутра, пока каждая моя частичка не затрепетала жизнью. Я закричала,извиваясь на простынях, и все мои мышцы свело судорогой. То, что началосьнарочитым представлением, стало чем-то большим. То, что я делала это для Сета —вместе с Сетом, — пробудило что-то глубоко во мне спящее. Я утратилаконтроль; им завладело мое собственное тело.
Наконец успокоившись, я откинулась на покрывала и, переводядыхание, вновь обретала себя. Я вся была в испарине. И с этим физическимоткликом я ощутила и эмоциональный, и почти что духовный. Словно этот опыткаким-то образом зажег во мне пламя. То, что не угасло вместе с оргазмом. То,что когда-то — давным-давно — почти остыло, но теперь вновь и неистоворазгорелось.
Мгновение спустя я услышала, как встает Сет. Он осторожноподошел и просто сел рядом. Мы смотрели друг на друга, не произнося ни слова;все, что нужно, говорили глаза. Он потянулся, будто желая погладить меня пощеке, но тут же отпрянул.
