мне стоит вступить? — строго прищурился на доминирующий вид.
— В Объединенное Оксфордское Дискуссионное Сообщество, разумеется. — Глэди невинно поправила прядочку солнечных волос, под напором ветра, скрывшую её прекрасный лик за шторкой из золота. — Оксфорд Юнион, как его недавно стали сокращать. Если захочешь видеться со мной почаще.
Долгосрочное планирование не про меня. Я завтра не знаю, что будет. Тут передо мной сидит девчуля, которая решает вопросы из будущего. Да на неё молиться надобно.
— Господь несомненно женщина и, конечно же, англичанка. — попытался отшутиться в смятении.
— О, ты тоже видел новую пьесу от молодого драматурга Шоу? — удивилась моя принцесса.
В висках моих закололо. Я впервые столь долго общаюсь наедине с Глэди и начинаю понимать культурно-образовательную пропасть, что нас разделяет. Не то, чтобы я такой тупой: там немного знаю, здесь смутно понимаю, пошутить могу и вид скорчить обаятельный. Но, по сути, Эйвер Дашер — пустышка, а Данила Шастунов вообще не отсюда. Редкие зёрна познания в моей голове разделяет пустыня незнания. Какой из всего этого вывод?
— Нам надо начинать чаще видеться гораздо раньше! — решительно и просяще выдал я.
— Насколько чаще? — затрепетали её ресницы.
«Жить вместе!» — чуть не ляпнул я. Вовремя остановился. Ля, вот я иванько. Экспресс-курс светского образования от Глэдис с полным погружением звучит необыкновенно заманчиво. Но первый значимый чекпойнт к такому предложению, как раз поступление в Оксфорд.
— Прости, если прозвучало грубо. — повинился перед ней. — Нет у меня светского образования, лоска, опыта общения с леди. Лакуны моего культурного кода способна заполнить только ты. На тебя уповаю полностью.
— Лакуны. — фыркнула она смешливо. Не сказать, что предложение ей не понравилось, скорее форма подачи смутила. — Заполнить. Звучит…
Как это звучит она не успела высказать. Народ зашумел, заволновался и взгляды наши невольно обернулся на водную гладь.
Лайонель Данстер вроде справился с волнением, стартовал неплохо, моментами входил в лидирующую четверку гребцов. Увы, судьба не была к нему столь благосклонна. Пока мы обсуждали планы на будущее, он врезался в деревянный бон разметки дорожки для гребцов-одиночек. Наехал, заскреб днищем лодки, встал пытаясь оттолкнуться веслом, накатила волна, и он выпал со своего «Титаника» в воду. Бултыхнулся мешком кирпичей, отчего народ заволновался. Буйным моржом, отфыркиваясь появился вновь, цепляясь за борт лодки, опасно накренившейся. А всё, уже не залезть, она крохотная, только перевернется.
— Не видать ему «Хозяина реки». — вынесла свой приговор Глэди.
— Эм? — вопросительно мявкнул я.
— Оксфордская традиция, — пояснила Глэди. — На Кубке победителя выгравировывают данную надпись. Регбийская школота слизнула традицию.
— Победы к нему еще придут. — постарался оправдать однокла. — Перегорел из-за давления.
Тут к нам приблизился какой-то шкет в форме ученика Регби.
— Прошу прощения, тысяча извинений, сэр Бэкон просил мистера Дашера подойти в Храм речей.
Выпалив скороговоркой фразу, он покраснел и дал деру.
— Иди. — отпустила меня Глэди. — Еще восьмерки будут выступать. Если не успеешь, я буду в зале фехтования. На «Вызов» приехало восемь фехтовальщиц: две победы и финал.
— Сию минуту, сбегаю. — поднялся я с покрывала.
Да что этому директору вздумалось тут лясы со мной точить. Всё же уже обкашляли.
К несчастью, это был не директор. К несчастью четверочки, собравшейся между двумя общежитиями школы — мимо которых лежал мой путь к храму — ради быстрых оплеух и зрелища опозоренного врага. Двое из них бежали со мной в одном забеге. Пытались вывести из себя. Мне кажется, пора чемпионат по боям без правил организовать, выиграть, заиметь репутацию, дабы хоть какое-то уважение школьников служило щитом от диких попыток сделать нехорошо Эйверу Дашеру.
Я так то и убить могу.
Блондинчик в безукоризненном костюме своей школы: лицо равнодушное, спокоен и уверен в себе. Рыжик с веснушками — он забыл галстук, суетливый и нервный. Скуластенький, тёмненький, третий. На четвертого я даже внимания не обратил, он из-за спин остальных крепышей выглядывал и прятался снова, немощь убогая.
— Глупые школьники, уважаемого Регби. — проинформировал собравшихся. — Я устал от вашего внимания. Буду бить плотно и по лицу. Подумайте о тех пятнах крови, что столь трудно будет отстирать от костюма.
— Джимми, Артур. — бросил блондинчик друганам, вместо ответа.
Рыжик и скуластик синхронно изобразили боксерскую стойку, подлетели на подшаге с ударами. Я ушел в сторону, пропустил первый удар от рыжего, захватил бьющую руку, прижал между своим локтем и туловищем, взял в рычаг левой его голову, вжал свою в его плечо, принимая в лоб тюк от скуластенького, тот взвыл от боли в костяшках руки. Я подсел, с проворотом туловища, этакой полу-мельницей, кинул бедолагу в направлении блондинчика. Из-под него так по-тихушнически, по-гангстерски вылетала немощь с прямым пинком по мне. Физику никто не отменял: более крупное тело смело мелкое.
Они упали у ног блондинчика, я перекрылся локтями, мне вскользь пришелся удар от скуластика по уху, но я его даже не заметил, входя в клинч. Захватил руками за шею, мои предплечья блокировали все удары, сам я выпрыгнул, впечатав колено ему в грудак, живот, еще раз. Отпустил скуластика, прямым ударом-толчком ногой, отправил в сторону блондина.
Он осел третьим телом: печально, грустно, хватая недостающий воздух ртом.
В стиле Великого Мастера даш-фу я, грозно мяукнув, дурашливо пошевелил пальцами обеих рук, одновременно разводя руки кругом, сблизив и снова разведя на дистанцию, когда ладонь левой смотрит на врага, правая вздета над головой. Левой ладонью поманил приглашающе блондинчика.
Честное слово, давно так мечтал сделать: Хон Гиль Дон здесь!
У блондинчика выпала челюсть. У меня пуговица с обшлага рукава костюма. Было четыре — стало три.
— Ладно, ничья. — согласился я сокрушенно, подбирая пуговицу с земли. — Тренируйтесь, проверю вашу выучку в следующем году!
Я оставил их и поспешил обратно к своей принцессе. Счастье скоротечно: приближаюсь, там Паулина увивается вокруг Глэди, щебечет что-то на своем птичьем про шляпку. Но делает это мило и искренне, судя потому, что данный предмет Глэди ей подарила.
Я подошел — Поли вся красная в розовой шляпке, зеркальце в руках тискает, насмотреться на себя не может. Меня даже не заметила.
— Ну как, идет ей шляпка, Эйв? — поинтересовалась Глэди.
— Никак нет! — выпучил я глаза, бравым урядником перед становым приставом.
Нельзя комплиментировать других девчонок перед своей девушкой.
— Почему? — возмутилась моя.
— Очень идет. — сменил тактику.
