было достаточно.
«Может, моя фамилия и изменилась, – усмехнулась про себя Хоуп, – но мои ожидания все так же занижены».
Она продолжала гладить себя, стремясь к кульминации, выгибаясь дугой, чтобы одновременно обнять Кайдена, пока не смогла больше сдерживаться. Она замерла под своими пальцам и издала хриплый стон, содрогаясь в мягких спазмах. За ее спиной Кайден испустил странный выдох.
– Наконец-то, – услышала она его сквозь пелену экстаза. – Я не знал, сколько еще…
Хоуп приподняла бедра в ответ, и он обхватил их, чтобы начать двигаться в более быстром темпе, уже не сдерживая себя. Вскоре он кончил, и, обессиленный, опустился на нее сверху. Он собирался было уже отстраниться, как Хоуп шикнула, чтобы он не смел этого делать.
– Останься так, – прошептала она, ее приоткрытый влажный рот прижался к подушке. – Всего на мгновение.
Она заметила, что он кивнул ей в ответ за ее плечом и медленно вышел из нее. Затем он расположился на ней поудобнее, упираясь головой между ее лопаток. И все же Хоуп знала, что он сопротивляется тому, чтобы облокотиться на нее всем телом. «Как будто боится, что я не выдержу весь его вес…»
Последовало несколько секунд умиротворяющей тишины. Пряди светлых волос щекотали ее кожу, и Хоуп лукаво улыбнулась, почувствовав еще одно мягкое покалывание. Кайден рассеянно поглаживал изгибы ее тела, вверх и вниз.
Его руки, расслабившись, внезапно переместились, зажав ее в объятия, хотя на этот раз не так торопливо.
– Мы закончили? – Хоуп тихо прошептала: – На это раз все?
Со стороны он выглядел спокойным, но у нее сложилось впечатление, что ритм его дыхания немного участился.
– Пока да.
Хоуп испустила глубокий вздох и позволила себе вытянуться под тяжестью его тела.
– Наверное, уже пора ужинать… – заикаясь, проговорила она, – но я не могу даже пошевелиться.
– Я попрошу, чтобы Пегги что-нибудь приготовила и принесла в комнату, – услышала она его голос, вибрирующий по ее коже.
Как всегда, когда он был расслаблен, его акцент кокни становился более выраженным. Последние несколько согласных проглатывались, и Хоуп вздрогнула, услышав, как он удлиняет гласные.
– Как приятно это звучит, – промурлыкала она.
Ласки на ее бедре прекратились.
– Что?
– То, как ты произносишь слова, – откровенно сказала она. – Ты научился так говорить, когда жил… ну, знаешь, в Ист-Энде?
Она тут же пожалела о сказанном, когда перестала чувствовать на себе вес его тела. Обернувшись, она увидела, что он подпирает локти, слегка приподнявшись над ее спиной, ровно настолько, чтобы едва касаться ее.
– Я не знаю, – серьезно ответил он. – Полагаю, что да. Все из тех мест прилипает, как запах гнили.
Хоуп перекатилась на бок и протянула руку, чтобы притянуть его назад к себе, не позволяя ему сдвинуться с места.
– Прости, я не хотела поднимать тему твоего прошлого, – извинилась она. – Я и не знала, что эти воспоминания тебе так неприятны, если бы я знала… Ты не обязан говорить мне, если не хочешь.
– Ты не захочешь это слушать, – сказал он уже мягче. – Поверь мне. Так будет лучше.
Сглотнув, Хоуп отпустила его. Что бы ни заставило его прийти к ней по возвращении, оно опять сломалось. Однако, несмотря на то что атмосфера стала напряженной, Кайден не ушел. Он просто растянулся сбоку от нее на кровати. В защитном жесте она натянул простыни и одеяла на них обоих.
– Замерзла, пташка?
– Нет… – Она нахмурилась. – Подожди, что еще за «пташка»?
– На тебе была брошка. – Он указал на ее грудную клетку. – Вот тут. И я думаю…
Хоуп взглядом призвала его продолжать.
– Мне кажется, что если бы ты была животным, – продолжил он, – ты была бы именно маленькой птичкой. Это то, что ты делаешь постоянно: не можешь устоять на одном месте, порхаешь из одного конца дома в другой. Я слышу тебя из своего кабинета. Бах, бах, бах… – Он постукивал себя по груди. – Ты была бы птичкой с зеленым оперением. Очень маленькой.
– Маленькой? – Она изогнула брови. – Никто бы не сказал, что я маленькая. Скорее, это ты очень большой.
Он улыбнулся от уха до уха.
– Тогда ты маленькая пташка только для меня.
– А ты был бы… – Хоуп сделал вид, что задумалась, хотя на самом деле уже знала ответ, – ястребом.
– Ух ты. – На его лице появилось недоверчивое выражение. – Какая величественная птица. Мне она не слишком подходит.
– Еще как подходит. – Хоуп провела пальцем от его лба к кончику носа. – У тебя черты ястреба. И ты неумолимый охотник. Так что ты не можешь быть никем другим.
Его внезапно оборвавшееся дыхание защекотало ее ладонь.
– Я… – Он прочистил горло. – Хорошо. Спасибо.
– Не за что.
Хоуп не могла отвести от него глаз. Свет угасающего очага купал кожу Кайдена в мягком золоте. Игра теней подчеркивала упругую поверхность его плеч, словно он был отлит из бронзы. Хоуп провела пальцем от его носа к губам. Завороженная, она переместилась ниже, к впадинке между ключицами, продолжая вырисовывать узоры все дальше по линии мышц его груди и пресса. Как она и предполагала с самого начала, тело ее мужа не имело ничего общего ни с худыми, праздными фигурами аристократов, в жизни не знавших никакой работы, ни с округлыми силуэтами дворян, сосредоточенных исключительно на удовольствии от поглощения еды и напитков.
«Думаю, в этом отношении никто не сомневается, что я сделала правильный выбор».
Она провела костяшками пальцев по его груди, упиваясь теплом его кожи чуть выше сердца. Она замерла на секунду, пытаясь нащупать его пульс. На мгновение ей показалось, что тот участился.
– Хоуп. – Его оклик прервал ее, пробуждая из мира грез. – Могу я спросить тебя кое о чем?
Формальный тон его голоса вызвал у нее приступ тревоги.
– Конечно.
– Ты уже ответила на предложение того лорда?
Она замерла. Ее рука, покоившаяся на его груди, сжалась.
Она знала, что Кайден успел прочесть страх в ее глазах, потому что он продолжил:
– Ты можешь отвечать свободно, я не буду сердиться. – Хотя поначалу его голос звучал немного жестко, он быстро постарался смягчить его. – Я знаю, что твои родители упрекали тебя за любые твои действия и поступки или, говоря конкретнее, за то, что ты хотела бы сделать. Я просто… должен знать.
Все еще немного ошеломленная, Хоуп пыталась контролировать свое дыхание. Что она должна ему на это ответить? Она могла бы раскрыть всю правду прямо перед ним. Выплюнуть все разом, освобождаясь от своего бремени. Она могла рассказать ему о шантаже Свитина, о его подлых намерениях, о вечных букетах, о кратких и настойчивых записках, даже об угрозе на балу у Мейкписов и ультиматуме в библиотеке леди Рид, прямо перед ее портретом.
Она посмотрела ему в глаза. Даже если они казались спокойными, она видела, как в глубине его души разгорается пламя гнева. Она уже достаточно хорошо знала его, чтобы распознать это.
«Я не могу ему сказать, – поняла она. – Он попытается защитить меня… и помешает
