Глава 1
Лондон
Февраль 1817 года
Неуверенность, практически всегда присутствующая, тем не менее, неизменно изобретала новые, неожиданные личины, под какими явиться.
— Я бы хотела взять первый том «Защиты прав женщин». — Голос ее сестры доносился до каждого угла публичной библиотеки, заставляя вибрировать оконное стекло алькова, в котором пристроилась Кейт. — В настоящий момент я занята собственным исследованием, которое будет основываться на выводах мисс Уолстонкрафт. Там, где она ограничивается теорией и широким социальным предписанием, я обращаюсь непосредственно к каждой своей современнице, вооружая ее практическими методами, с помощью которых она может отстаивать свои права.
Кейт затаила дыхание. Не станет же она разглагольствовать в этих стенах еще и о телесной эмансипации? Наверняка даже у Виолы хватит здравомыслия, чтобы не заходить так далеко.
— В частности, я продвигаю идею, что женщина никогда не достигнет подлинной эмансипации, пока мы не обретем абсолютную власть над собой как в рамках брака, так и вне его.
Полный молодой человек, сидевший за длинным столом вблизи алькова Кейт, вскинул голову, оторвавшись от книги. То же сделала и женщина в годах на противоположной стороне комнаты. Не приходилось сомневаться, что аналогичным образом поступили все мирно читающие посетители данного заведения. Голос Ви с четкими согласными и правильно распределенным дыханием не мог не привлекать внимания. Таким голосом и должна была обладать внучка графа.
Или дочь актрисы.
Стол молодого человека был завален книгами, брошенными предыдущими читателями, которые, полистав их, не удосужились вернуть библиотекарю. Схватив первую попавшуюся, Кейт склонилась над раскрытой наобум страницей, чтобы ни с кем не встречаться глазами. «Элизабет казалось, что если бы члены ее семьи сговорились выставить себя на всеобщее обозрение тем вечером, то не смогли бы сыграть свои роли с большим воодушевлением и успехом…»
«Гордость и предубеждение». Этой единственной строчки хватило, чтобы душа Кейт завибрировала как камертон. Это, безусловно, было написано для нее, эта повесть молодой женщины, силившейся преодолеть гнет непрестанных унижений, которым подвергали ее родные, не ведавшие, что значит истинная свобода действий.
Кейт перевернула страницу. Никаких больше звуков с другого конца читального зала не доносилось. Библиотекарь, вероятно, отправился за востребованным томом, чтобы избежать дальнейшего обсуждения практических методов утверждения женских прав. В книге тем временем уныло тянулся вечер в Нетерфилде, отягощая Элизабет неприятным вниманием мистера Коллинза и холодным молчанием сестер Бингли и мистера Дарси.
К этому моменту повествования мистер Дарси уже, вероятно, начал замечать прекрасные глаза Элизабет, а мистер Бингли до такой степени влюбился в Джейн, что не видел и половины тех неподобающих вещей, что творила семья Беннет. Могли ли эти люди существовать на самом деле? Если да, то где жили?
— Ах, вот ты где. — Виола с томом «Защиты» в руках, остановившись у противоположного края стола, заваленного книгами, смотрела на сестру сквозь простые стекла очков, которые носила на публике. — Ну что, пойдем?
Полный молодой человек, вероятно, узнав голос Ви, снова оторвался от чтения и глазами быстро оценил обеих барышень, определяя, что их связывает.
Тут он впервые разглядел Кейт, хотя сидел не так далеко от нее, и было достаточно пол-оборота головы, чтобы Кейт попала в поле его зрения. Однако, похоже, до сих пор его взгляд на ней не фокусировался.
Кейт видела с десяток вариантов подобной реакции так часто, что устала считать. Некоторым мужчинам удавалось при этом не выглядеть слишком глупо, но большинству, к сожалению, нет.
Черты молодого человека застыли, после чего из веселой насмешки, в которую складывались, преобразились в выражение немого благоговения. Покраснев, он снова уткнулся в книгу.
От восхищения такого мужчины было не слишком много пользы. Все же это давало девушке надежду. Если бы только она сумела в один прекрасный день довести до восторженного состояния, скажем, маркиза. Почему бы и нет? Несмотря на титул, маркиз обладал такой же восприимчивостью, как и любой другой мужчина. Вот тогда бы она была удовлетворена.
— Романы и снова романы. — Ее сестра, безразличная к столь малозначительной драме, начала переворачивать разбросанные по столу книги. — Похоже, никто не стремится читать что-то, что может реально способствовать развитию ума. — Мужчина за столом резко захлопнул свою книгу — как пить дать, роман — и отодвинул в сторону, как будто только сейчас заметил ее оскорбительное присутствие в своих руках. Старательно отводя взгляд в сторону, с розовыми, как свежая свинина, щеками, он поднялся и торопливо переместился в другую часть зала.
— Да, я готова. — Голос самой Кейт имел ту же патрицианскую четкость, что и у Виолы, но она никогда не стремилась к тому, чтобы ее голос слышали все присутствующие, и неизменно разбавляла подслащенными интонациями. — Помоги мне собрать эти книги. Не следует оставлять их здесь.
Интересно, как долго сможет маркиз пребывать в состоянии ошеломления? Сможет ли добиться специального разрешения и жениться на ней в тот же день, пока ему не придет в голову познакомиться с ее семьей? Или, может, будет лучше увезти его из Лондона, чтобы не встретился ни с кем из своих друзей, которые сочтут своим долгом привести его в чувство. В таком случае придется удерживать его в состоянии оцепенения на период, достаточный, чтобы доехать из Мейфэра до Гретна-Грин.
Трудно и маловероятно. Но не так уж невыполнимо, по крайней мере для Кейт. Оцепенение было ее оружием, и она не собиралась снисходить до скучной фальшивой скромности, притворяясь, что не знает этого.
Библиотекарь, когда Кейт остановилась у его стола, принял переданный ему книжный груз с таким излиянием благодарности, какого не видать ни одной простушке, окажи она подобную услугу, и принес два других тома «Гордости и предубеждения». Кейт поставила свою подпись, заплатила причитающиеся пенсы и вышла вместе с сестрой в промозглый февральский день.
— Ты же это уже читала, — удивилась Виола, взглянув на книги в руках сестры.
— Читала. А у тебя есть этот том «Защиты женщин», как и все остальные. Так что нечего удивляться читательским пристрастиям других людей. Каждому свое.
— «Защита прав женщин». Значение совсем другое. И моя цель состояла не в том, чтобы взять книгу, а в том, чтобы заявить о себе. — Ее пальцы в перчатках барабанили по книжному переплету. — Чем больше библиотекарей и книготорговцев узнают о моем проекте, тем выше вероятность того, что могут упомянуть мое имя в разговорах друг с другом или даже в беседах с издателями. По правде говоря, вполне возможно, что издатели посещают подобные заведения. Возможно, в один прекрасный день меня услышат, и какой-нибудь предприимчивый человек, осознавший, что время моей книги настало, обратится ко мне с деловым предложением.
