была бы возможность ее спасти.
Есть тысячи вариантов событий, как ей можно было сохранить жизнь. И ни один не сбылся. Ее судьба была тяжелой, поломанной, темной… и даже учитывая все это, она не очерствела, не потеряла сердце, и пожертвовала собой, чтобы я жила.
Чтобы жила я и два наших малыша. Несмотря на то, что их отец — и ее любимый мужчина.
Я никогда не избавлюсь от этого бремени. Но, возможно, если все случилось так, как случилось… если мир подарил нам детей, это чудо, то все не просто так.
Возможно, все идет по какому-то божественному плану, управлять которым мы порой не в силах.
В любом случае, ее не вернуть. Никогда. Она останется жить только в моей памяти. Чудесная девочка из «львиного сердца», которая так отчаянно любила, хотела счастья и просто жить. Но она родилась в семье, в которой невозможно «просто». И своей жертвой подарила мне эту «простоту».
Меланхоличное настроение овладевает мной на целый день. Хочется побыть одной, пока Эльза загорает, няни занимаются детьми, а Леон обсуждает последние новости с Драгоном.
Выходя на длинный пирс, простирающийся среди лазурных вод, неспешно бреду по нему, разглядывая небо. Розовые, оранжевые и золотистые оттенки отражаются в спокойных водах лагуны. Все тревоги и заботы постепенно остаются далеко позади, растворяясь в силе природы.
Одно не дает мне покоя: стеклянный шар в виде целого мира, который я нашла в вещах Леона. Я думала, он исчез три года назад, но нет. Или это другой и Леон сделал копию?
— О чем задумалась, детка? — окликает меня муж, догоняя на краю пирса. Оборачиваюсь, разглядывая сосредоточенные на мне черты лица и плавясь, под его сканирующим взором. — Я чуть было с ума не сошел. Встала, ушла куда-то одна… что случилось? Тебе не нравится остров?
— Шутишь? — усмехаюсь я, восхищённым взором оглядывая наше райское убежище. — Все, как в сказке, Леон. Я очень благодарна тебе за все.
— Но…? — подходя ближе, он берет меня за руку, сжимая ладонь.
— Другая сказка не дает мне покоя, — признаюсь дрожащим голосом. Вытягиваю вперед другую руку и демонстрирую ему шар — копию земли. Модель мира. — «Я хочу подарить тебе и нашим детям мир…», — цитирую его я. — Мне ли?
— Тея…
— Это копия, да? Ты сделал копию шара, — едва ли не плачу, ненавидя себя за ревность к собственной маме, которая еще и погибла в муках. Я просто тварь и сука после этого, но не могу справиться с чувствами. Они есть, живут во мне, подобно змеям, превратившими душу в серпентарий. — В сказке говорилось: «Даже смерть не разлучит их».
— Девочка, ты сомневаешься во мне? — Леон прижимает меня к груди, игнорируя небольшую игрушку.
— Нет, я не сомневаюсь в тебе. Это — другое. Много разных чувств… это сложно. Мне очень жаль. Что все так получилось. И мне жаль, что я не услышала ее благословления… не попрощалась. Нормально. Мне жаль, что я забрала у нее жизнь, — шмыгая носом, в конце концов, признаюсь ему я.
— В такие моменты, я отчетливо ощущаю, что ты таки младше меня на двадцать лет, — успокаивает Леон. — Она дала свое благословление, когда спасла тебя, нас, Тея. Поверь, если и есть в мире женщина, с какой она меня хотела бы видеть, то это только ты. Но это неважно, слышишь? Неважно, чего хотела бы она. Прошлое, на то и прошлое, что должно оставаться в прошлом.
— А это тогда? Зачем ты сделал это? — встряхиваю шаром между нами. — Если прошлое должно оставаться прошлым?
— Это не значит, что его стоит обесценивать, — немного подумав, Леон сжимает в своем кулаке шар, предварительно проворачивая его в ладони. — Если бы я не испытал столько боли…за эти двадцать лет. Я бы никогда не смог оценить то, что у меня есть сейчас: ты. Аарон. Эмили.
— Мне все равно грустно. Прости, я иногда, как ребенок, — прижимаясь к нему, всхлипываю в рубашку Леона.
— Ты моя любимая женщина, Тея. Не единственная, кого я любил… да, черт возьми, это так. Но последняя, и единственная, кого я любил так сильно, что сам порой охереваю от способностей своего не самого здорового сердца, — наконец, признается Леон.
Время замирает. Звуки даже исчезают. Три с половиной года я ждала этих слов. Таких простых, как: «люблю», «любимая», «единственная». Может быть, я сплю?
Это место подозрительно сильно похоже на рай.
Я даже теряюсь с ответом, не находя в себе силы повернуть язык. Только жмусь к нему, со всей лаской и любовью, что берегу для него внутри.
— Пришло время придумать новую клятву. Нашу клятву, — продолжает Леон, и я едва ли не задыхаюсь, когда он замахивается и кидает шар в море. Он превращается в круг на воде, а после — навсегда исчезает.
— Давай, — наконец, обретаю способность говорить я. — Какую?
— «Семья — это там, где тебя любят», однажды сказала ты, но для меня эти слова ничего не значили. При всей моей обширной родословной, семьи у меня никогда не было. И целого мира не хватит… я вдруг понял, что даже гребаный земной шар не имеет никакого значения, если ты один.
— Ты запомнил… мои слова, — до сих пор удивляюсь, как много информации способен запоминать его мозг.
Остаться без памяти — точно не про Леона.
— А теперь ты запомни мои, — он вновь поддевает мой подбородок привычным жестом, чтобы заглянуть в глаза, в самую глубину моей души, которую отпустили последние страхи и сомнения. — С тобой я ее обрел. Ты — моя семья, Тея.
— А ты моя, — клянусь в ответ я, прижимая ладони к его сердцу.
Конец
Сноски
1
Ядерная трансплантация представляет собой процесс, при котором ядро клетки одного организма переносится в яйцеклетку другого организма, либо в специально подготовленную оосферу, чтобы создать клон или донорский эмбрион.
2
Дисторсия изображения — искажение изображения при печати фотографий.
3
Герпетолог — это ученый-натуралист, изучающий пресмыкающихся и земноводных, либо ветеринарный врач, который занимается лечением ящериц, змей и других рептилий.
