дерево, что украшали в Россарии в честь Ночи Обновления сверкало подобно бриллиантовым осколкам, невольно напоминая, что праздник уже совсем близко. Дети ждут его с нетерпением, а романтичные барышни с придыханием. Говорят, если загадать в полночь желание, когда летят кометы, то оно обязательно сбудется. Интересно, у меня есть шанс, что Странник вытащит меня из виверновой задницы?
Звонкий смех моей матушки разнесся по просторной зале, подхватываемый более сдержанным мужским. А голос отца Маркуса ворвался в глубокие размышления о насущном:
— Вам не нравится утка? — вежливо поинтересовался у меня посол.
Я посмотрела на застывшую в руке серебряную вилку с кусочком сочного мяса, которое действительно было приготовлено идеально даже просто на вид, а клюквенный соус был с той пикантной ноткой, что оттеняла нежную текстуру и суть птицы. Однако я жевала, не чувствуя вкуса изысканной стряпни. Меня больше беспокоил другой вопрос: что я здесь делаю?
— Вовсе нет, ваш повар настоящий профессионал. — сдержанно отозвалась второй фразой, произнесенной за вечер.
— Это действительно так. — подтвердил росс Герт, пригубив рубинового вина осеннего купажа, Стихии знают, какого года. Наверное, оно одного со мной возраста, но я не уверена. Кажется, кто-то смеялся, что оно нам с Маркусом практически ровесник. — А как тяжело было его переманить из Фарансии. Жильбер был одним из поваров на королевском Весеннем балу пару лет назад.
— Уверена, ваши таланты дипломатии и тут пригодились. — польстила матушка хозяину вечера.
— Признаюсь, это было не так легко. Но мне удалось завлечь Жильбера свободой творчества. В первую очередь он все же кулинарный художник. — матушка с россом обменялись понимающими взглядами о трудностях поиска достойных исполнителей своего дела и посол продолжил, — Но я бы, честно говоря, хотел обсудить не высокую кухню и достоинства повара, а драгоценные судьбы наших детей. — мелодичный голос Крамера заставлял слушать его, какую бы ерунду он ни говорил. Признаю, у него действительно талант оратора.
— Думаю весна. — продолжил он. И кажется, я что-то пропустила, витая где-то не здесь.
— Что весна? — не поняла я, а ладошки предательски вспотели.
— Эверис, ты жутко не внимательная. — шикнула на меня тихо матушка, сидевшая по левую сторону от росса Герта и справа от меня.
В некоторых домах Россарии, где чтят старые традиции, стороны за столом делили на мужскую и женскую от рук хозяина, что меня несомненно радовало, ведь Маркус намеревался пристроить свои зад рядом со мной, несомненно, испортив мне аппетит еще больше. И, если бы не замечание росса Крамера, то нас не разделял бы стол, во славу Стихий.
— Дата церемонии свадьбы. — терпеливо повторил посол.
— Может, цветень? — поддержала росса Крамера матушка. А мне кажется стало дурно. Все это зашло уже слишком далеко!
— Погодите. — проговорила, ощущая как корсет сдавил еще сильнее, а воздуха стало не хватать.
— Постойте! — одновременно со мной вмешался Маркус, буравивший меня темным взглядом весь ужин. Я даже захлопала глазами, удивленная его словами, сказаннымив унисон. Ну наконец-то! Думала, его спектакль никогда не закончится!
Родители перевели озадаченные взгляды на мужчину. Но его действия дальше увязать не получилось. Маркус встал и, обогнув стол, быстро достал из кармана золотой браслет и защелкнул мне на запястье с такой скоростью, что я и рта раскрыть не успела.
— За наше будущее! — поднял он хрусталь, опрокинув в себя. Но как же⁈ Это невозможно! Он бы не стал! Он же придуривался! На меня напал ступор, а в ушах зазвенело. Маркус одарил меня бесовским взглядом.
— Да благословят Вас Стихии! — поддержала матушка и родители, нарядно звякнув тончайшим стеклом, взбудоражено принялись обсуждать детали грядущего события. Теперь настала моя очередь буравить взглядом треклятого парня, который собирался поломать мне жизнь.
Меня переполняла злость! И, когда мы на минутку остались одни в коридоре во время прогулки по галерее после трапезы, то я готова была прикончить коварного интригана прямо этим беленым бюстом его знаменитого предка — посла в каком-то колене.
— Прекрати это не медленно! — прошипела ему, слыша звонкий голос матушки в соседней анфиладе. Я нервно задергала застежку и попыталась снять браслет, но замок отказывался слушаться моих холодных пальцев. Зато моим взглядом можно было поджигать сигары, что закурили мужчины после десерта и брэнди. Но подлец лишь скабрезно растянул губы в подобии улыбки. И что только в нем находят девицы?
— Браслет могу снять только я. — подонок достал маленькую печатку, что прикладывалась к замку и издевательски ею помахал, а затем убрал, отвернувшись, куда-то в пиджак.
— Достань. — дурацкую ухмылочку хотелось стереть, настолько она была отвратительна, а произнесенное возмутительным! Но я была на таком взводе, что мне было плевать. Трогать его решительно не хотелось! Однако если такова цена освобождения, то я, не раздумывая сделаю это. Приблизилась, отвернула борта жакета. На поверку тут оказалось четыре кармана, я проверила все.
В отвратительно мерзкую гримасу на его лице хотелось дать с размаху чем-нибудь увесистым. В итоге мелкая пакостница-печатка нашлась в правом верхнем скрытом кармашке. А придурок схватился за то место, где у нормальных людей орган качает кровь и стал паясничать:
— Ах, Эверис, ты забрала ключ от моего сердца.
Стала прикладывать маленькую печатку, но она лишь тонко звенела о метал, но не открывала!
— У тебя нет сердца. — скептически посмотрела на мужчину и потрясла артефактом. — Твоя треклятая печать не работает!
Мужчина сунул руки в карманы, и тут я заметила это выражение лица:
— Браслет старинный, принадлежал еще моей прапрабабке, так что снять могу только я. Когда захочу… — темные глаза хищно блеснули между светом и тьмой, когда проходили канделябр. — Древняя магия рода Крамеров не рушима. — заносчиво отозвался спесивый болван и забрал печатку.
— Ты ведь не серьезно? — я безрезультатно еще раз подергала гнусную безделушку и потерла переносицу. И тут меня разобрало. Видимо предел этого бреда подкрался к той черте, что я начала истерически смеяться. — Маркус, ты и я? Это ведь шутка. Ты
