и правда нигде не было. Они прошлись вокруг метро и наконец заметили знакомую фигуру.
Шараф стоял у кареты, и до них долетал четко слышимый разговор с темным Сертаном. Он, из исчезнувшего стекла большой кареты, с надменным видом разглядывал стоящего перед ним собеседника.
— Исвините, но не подскашите, что это? — и Шараф указал на лакированную карету черного цвета.
Сертан в карете взглянул на место, куда указал собеседник и самодовольно ответил:
— Моя машина.
— Машина?
— Да, — хмыкнул темный Сертан. — Ты откуда, чудик?
— Ис Скотрейн! Но у нас нет машин.
— Ну так знакомься, машина, — собеседник вытащил темную лапу из исчезнувшего отверстия для стекла и стукнул когтями по покрытию. — Она из металла, — он задумался ненадолго и хихикнув, спросил: — Знаешь, что такое металл?
— Исвестно, — нахмурился Шараф, отойдя от машины, скрестив лапы.
— Ну так запомни, не купированный, машина из металла, а управляют ей вот этим, — и он сложил лапы на небольшое сооружение похожее на баранку. — руль называется, — и он скривил морду в победной ухмылке оскаленных клыков.
— Не снал, — выговорил Сертан, не приблизившись, лишь раз взглянув на руль.
Сооружение впереди высветило на табло зеленый и поток медленно повело цепочкой вперед.
— А тебе советую подшить язык, шепелявый, — крикнул вслед темный Сертан и звякнув, одернув кожаную крутку, между ним и улицей в один момент натянулось стекло. Машина зарычала и довольно быстро тронулась с места.
Шараф так и остался на месте, накрыв лапами мордочку.
— Шараф, нужно идти, времени остается не много, ты тут еще с местными болтаешь, — Фося осторожно вышла из-за выстроившегося выхода из метро.
— Подфыть яфык? — проговорил Сертан, высунув длинный, синий, раздвоенный на конце язык, разглядывая его.
— Это была шутка, — присоединилась Эрс, уложив руку на его плечо.
— Флая шутка, полуфается, — синеватый язык медленно заполз в голубую мордочку, спрятавшись.
— В городах все быстрее, — бесстрастно выговорила Фоська, потащив Сертана за лапу.
Эрс поспешила их догнать.
— Фось, а ты вообще знаешь, куда идти?
— Ну, — она вытянула руку в сторону небольшой вывески у метро, которое они проходили. — сдесь вывеска указывает двигаться здесь, — и она указала в сторону вырисовывавшихся желтых и белых широких полосок, повторяющих поочередность друг за другом.
Полосочки спокойно пересекали дорогу потока и люди, Сертаны и Кейвы, позвякивая странными серебряными нитками на ярких одеждах, переходили пустой путь, перед ожидающими, фырчащими машинами. Вот и путники поспешили пробежаться по полоскам, оказавшись на другой стороне островка, отделявшего их от открытой дороги. Указателей на столбах здесь не было. Все они расположились на каких-то табло, возвышаясь на тонких ножках, высоко-высоко. Площадь лежала впереди. Мимо высоких домов из стекла и панелей. Все они блистали рыжими отблесками, гаснущего за горами, солнца. В необычных строениях выстраивались светящиеся объявления с названиями, что-то на подобии магазинов, из которых выходили посетители со странными вещами в руках, напоминающих блестящие, полностью закрытые авоськи очень ярких цветов и с изображениями, часто сходящимися с изображением на вывеске магазина.
Эрс всмотрелась в обувку прохожих. Все они напоминали именно то, что носила Графия. Какая-то мешанина разных цветов, неопределенной формы, но чаще встречалось что-то похожее на черные, блестящие пулены без приподнятого носка и чаще всего такую обувь носили люди, одетые в темно-синие тона. На них реяла укороченная, приталенная мантия с рукавами и застежками на пуговицах, а из-под нее виднелась накрахмаленная белая рубашка. Все они ходили в каких-то тканевых брюках и обязательно несли небольшой, блестящий саквояж, в тон обуви. Что унести с собой в этом саквояжике можно было, кроме трех книжек, Эрс не знала. И все никак не могла понять зачем люди в путешествие берут такой саквояж и так одеваются? Ничего в этот чемодан не положишь, если они, конечно, не изобрели кнопку, которая всасывает в себя все вещи. Вот только такую кнопку еще и уместить можно, в книгах. Все же, ослы удобнее.
Впрочем, о наличии волшебной кнопки, хранящей нужные вещи, Эрс уже переставала сомневаться, ибо только такую кнопку и можно было уместить в сумочках девушек, большинство из которых были в разы выше ее. Нет, она не считала себя низкой, но девушки в Вуйфраме обладали какой-то способностью, которая делала их выше даже некоторых мужчин. Но и у этой способности был свой минус. Куда бы они не пошли, за ними всегда увязывался «цок-цок». Так Эрс назвала звук, который следовал за ними по пятам. «Наверное, они очень устали от него. Как у этих девушек не болит голова от «цок-цок». Наверное, все эти девушки обратились к ведьме, а та, в добавок наслала на них цокающее проклятие, чтобы у них голова болела. Вот бедняжки. Нужно взять на заметку, ведьмы здесь либо жутко обозленные, либо никудышные», — подумала Эрс и чуть не столкнулась с чем-то цокающим.
К ее удивлению, это была не девушка с проклятием. «Осторожнее можно?», — на нее смотрела очень высокая девушка в блузке с довольно глубоким декольте, в белой шляпе, закрывающей тенью полов ее лицо, на шее позвякивала нить жемчуга. Она звякнула золотой цепочкой малюсенькой, белой сумочки, поправила рукой в белой перчатке, полы шляпы, вздернула нос и хлестнув серым хвостом, статно поцокала дальше, бросив: «Понаехали». Теперь им будет чем гордиться.
— Это что, кентавр? — выдавила Фося, остановившись посередине дороги, вместе со всей группой провожая взглядом белое лошадиное тело незнакомки.
На ее вопрос никто не ответил, и они медленно продолжили путь. Кто тут только не обитал и кого только Эрс не видела. Эльфы в пиджаках (она прочла это название рядом с фотографией одежды на рекламной вывеске) с мелкими саквояжами в бледных руках, девушки орки, расшагивающие по улицам в коротких, розовых юбочках и топах, хихикая, размахивая, завязанными в два хвостика, черным волосами. На другой стороне тротуара (Шараф в конце концов узнал, как называются эти островки, у, потягивающего сигарету, Кейва) по улице с цокотом бежал запыхавшийся мужчина-кентавр в темным, лошадиным телом. Слушая музыку через черноватые затычки в ушах (очевидно нововведение моды), он остановился, подправил белые ногавки на копытах и бросился вскачь. Это было местным развлечением горожан. Когда им становилось скучно, они выходили на пробежку, но не все могли продержаться, повторяя пробежку каждый день.
По небесам летали люди с большими птичьими крыльями, на земле, у редких фонтанов, сидели девушки с закрученными, спадающими волнами, голубыми волосами. Ветер трепал короткие, легкие, полупрозрачные, узкие футболки. Все они, похихикивая, легонько помахивали бледными ручками, прохожим, сидя на краю фонтана, болтая ножками, утянутыми в синие сетки. И на всех них была странная лакированная, голубая обувь, с приставленной палочкой. Девушки
