Оставайся, чёрт возьми, неподвижной. — Его глаза буравят меня, но я чувствую, как он дёргается внутри меня, умирая от желания большего так же, как и я.
Я улыбаюсь, прижимаюсь к нему и тихо стону.
— Господи, — произносит он под нос, как настоящую молитву.
Я просто улыбаюсь, повторяя движение, и снова стону. На этот раз его пальцы резко перекатывают мой сосок в ответ.
— Ладно, ты выиграла, — говорит он, и я снова улыбаюсь.
— Думаю, мне нравится здесь, — говорю я.
— Даже когда ты будешь сверху, rubia, помни, что я контролирую ситуацию. А теперь трахни член своего мужчины.
Я хочу спорить.
Я хочу дразнить его.
Но сейчас я заполнена Дэмиеном, и мой клитор пульсирует, поэтому я двигаюсь, трясь клитором по его тазовой кости, когда я двигаюсь на нём.
— Откинься назад, — приказывает он, и я слушаюсь, откидываюсь назад и раздвигаю ноги среди моря обёрточной бумаги.
— О, Боже, — стону я, не в силах сдержать себя. Из-за небольшого изменения угла он самым невыносимым образом прижимается к моей точке G. — Чёрт, Дэмиен! — Я отвожу руки назад, чтобы поддержать себя, упираюсь в его бёдра, медленно двигаясь вверх, а затем обратно вниз. — Чёрт!
— Вот так, детка. Трахни меня. Скачи на моём члене, как хорошая девочка.
— Дэмиен, чёрт, Боже!
— Продолжай, — говорит он, убирая волосы мне за спину, а затем перемещает руку на шею, нежно обнимая меня. — Ты чертовски хорошо справляешься, Эбигейл. Принимаешь меня целиком, скачешь на мне.
— Дэмиен, я не могу… — Давление невыносимо, ощущения всепоглощающие. Я схожу с ума, удовольствие захватывает всё моё тело, но в необузданном виде, что заставляет ощущать мои эмоции как на американских горках.
— Ты можешь. Смотри на меня, детка. Сильнее. Трахай меня сильнее. — Я делаю, как он требует, поднимаясь и опускаясь сильнее, и ещё один стон срывается с моих губ, мои глаза закрываются, чтобы попытаться сосредоточиться. — Нет. Смотри в мои глаза, когда берёшь меня. — Я открываю их, двигаясь вверх, затем вниз, его рука крепко сжимает моё горло, единственное, что удерживает меня на земле.
— Ты моя. Ты не должна сомневаться в этом, никогда. Моя, Эбигейл, ты понимаешь меня? Чего бы ты ни захотела — ты попросишь, и это будет твоим. — С моих губ срывается стон, но я продолжаю смотреть, продолжаю двигаться. — Боже, я так чертовски горжусь тобой, принимаешь меня так. Держишь себя в руках. Такая чертовски красивая, Эбигейл.
— Дэмиен, — хнычу я, нуждаясь в том, чтобы кончить.
— Что тебе нужно, детка? Всё, что угодно, я дам тебе это.
— Ты. Ты мне нужен. Мне нужно кончить. О, Боже, Дэмиен. Это слишком. Блять!
— Я позабочусь о тебе, — говорит он, а затем рука, не обхватывающая моё горло, покидает моё бедро, скользит внутрь. Его пальцы двигаются между нами, имитируя движения, которые я делала в тот первый раз, чувствуя, как его член исчезает внутри меня. — Боже, это так чертовски красиво, наблюдать, как ты принимаешь меня всего. — Он облизывает губы, смотрит пристально, посылая ещё одну волну тепла и потребности через меня, когда я прижимаюсь к нему. — Должен ли я позволить тебе кончить? — Я всё ещё двигаюсь, теперь более неистово, без ритма или шаблона.
— Да, пожалуйста, Боже!
— Хорошо, детка, я понял тебя, — говорит он, затем его рука двигается, большой палец поглаживает мой клитор и даёт мне последнюю стимуляцию, которая нужна, чтобы я взорваться, выкрикивая его имя. Рука на моей шее сжимается, когда я пытаюсь рухнуть на него, когда кончаю, удерживая меня откинутой назад, пока я продолжаю двигать бёдрами, трахая его.
— Вот так, возьми меня с собой, — говорит он, и я двигаюсь, трахая его, пока я продолжаю кончать и кончать, мир темнеет, а разум затуманивается. И как только я думаю, что свихнусь, потеряю сознание, начну плакать или развалюсь на части, он стонет, обхватывает мою спину и притягивает меня к себе, толкаясь вверх, глубоко заполняя меня и кончает внутри меня.
Мы лежим так долгие минуты, оба потные и задыхающиеся на полу моей гостиной.
— Так что насчёт такого кардио? Мы тоже против этого? — говорит он, и я поднимаю голову, чтобы увидеть мальчишескую улыбку на его губах.
— Заткнись, Дэмиен, — говорю я, снова падая, но целуя его в шею. Его рука отодвигает мои волосы в сторону, целуя открытую им кожу.
— Счастливого Рождества, Эбигейл. Я люблю тебя, — говорит он, его голос искренний и сладкий. Я пытаюсь пошевелиться, посмотреть на него, но его рука приковывает меня, прижимая моё тело к его.
Поэтому, чувствуя себя комфортно, когда он не смотрит на меня, я отвечаю.
— Я тоже люблю тебя, Дэмиен. Спасибо за удивительное Рождество.
Эпилог
23 Декабря
Эбби
Сегодня Рождественская вечеринка.
Прошло три года после той Рождественской вечеринки.
Рождественская вечеринка по-прежнему проходит в Рокфеллер-центре, в Радужной комнате, где собрались юристы, сотрудники, друзья и семья.
В этом году я знаю всех, кто будет там. Я встречала их всех. Я обедала с ними. Я смеялась с вместе со всеми.
Ричард не один из них.
Его уволили (хотя он написал в своих социальных сетях, что, конечно же, уволился, по словам нескольких людей, с которыми я разговаривала) перед началом нового года в тот первый год, и я не видела его после вечеринки.
Рабочая семья Дэмиена стала моей семьёй, в некотором смысле.
И вот я здесь, готовая к выходу, сижу на краю кровати, продеваю тонкий ремешок туфли через пряжку, прежде чем закрепить её, встаю и разглаживаю руками платье, которое на мне надето.
Платье потрясающее.
Обтягивающее, яркое и настолько охренительное, что я взяла перерыв на работе, чтобы примерить его, как только оно поступило в новую партию.
Совершенство.
Дэмиен ещё не видел его, и мне не терпится увидеть его реакцию.
Которая должна быть прямо…
В дверь спальни постучали.
В дверь нашей спальни, уже около двух лет.
